Жестокое милосердие

Когда завершаю молитву, Дюваль ведет меня к задней двери. Той, которой пользуются священники. Я буду стоять здесь на страже, следя, чтобы никто не подобрался к нему сзади.

Мы молча ждем. Кажется, что проходит целая вечность, но наконец я слышу снаружи шаги. Дверь открывается, и в церковный сумрак льется яркий свет.

Одинокая фигура перешагивает порог. У этого человека рыжевато-светлые волосы и сильный, чисто выбритый подбородок. Он явно благородных кровей, на нем стальной нагрудник и наручи. Это не какой-нибудь придворный щеголь — у него есть воинская сноровка.

Двое мужчин осторожно приглядываются друг к другу, после чего незнакомец переходит непосредственно к делу, и это опять-таки вызывает мое восхищение.

— Спасибо, что согласились на встречу, — говорит он.

Дюваль кивает.

— Ваши опасения были небеспочвенны, — отвечает он. — Нам пришлось отделываться от отряда солдат, которые следовали за нами.

Незнакомец улыбается:

— А-а, эти. Мои люди тоже встретили их, у самого поворота с большака к церкви. Сейчас развлекаются веселой погоней по дороге в Редон.

Дюваль наклоняет голову, вглядываясь в его лицо.

— А ведь я вас знаю, — говорит он наконец.

Молодой человек улыбается:

— У вас отличная память. Я Федрик, герцог Немурский.

Герцог Немурский!.. Передо мной тотчас оживают уроки сестры Эонетты. Немур — маленькое, но богатое владение. Как и Бретань, оно лишь формально признает над собой французский престол. Прежний герцог Немурский сражался бок о бок с нашим Франциском на полях Безумной войны, где и погиб. Ну а стоящий перед нами молодой властелин — один из многих, когда-то помолвленных с герцогиней.

— Я приехал возобновить переговоры о руке вашей сестры, — произносит Немур.

— Но я думал, вы уже женаты!

Лицо герцога омрачается:

— Был женат. Увы, моя жена и маленький сын умерли в конце лета, когда разразилось моровое поветрие.

— Прискорбная новость, — произносит Дюваль.

Немур отвечает с вымученной улыбкой:

— Так и вышло, что я приехал к вам за новой невестой. Когда меня достигла весть о тех обстоятельствах, в которых оказалась ваша сестра, я надумал обратиться к вам.

— Что же у вас о ней говорят? — осторожно спрашивает Дюваль.

Немур смеется, но довольно невесело:

— Говорят, что французская регентша подкупила половину ваших баронов, чтобы те выступили на ее стороне, а император Священной Римской империи слишком погряз в своих собственных войнах, чтобы прийти Анне на помощь. Ну а вельможи герцогини озабочены дракой за ее корону, они меньше всего думают о том, чтобы сражаться на ее стороне.

— Боюсь, — говорит Дюваль, — слухи, достигшие вас, даже слишком правдивы.

— Вот я и хочу предложить вам выход, — говорит герцог. — Я намерен держаться изначального брачного соглашения, чтобы вы убедились: я не имею в виду воспользоваться вашими бедственными обстоятельствами.

Тут Дюваль настораживается.

— Почему? — спрашивает он. — С чего бы вдруг такое рыцарское благородство?

— Но разве благородство не есть само по себе награда?

— Что-то я пока не встречал того, кто стремился бы к ней.

Немур пожимает плечами, потом улыбается. Эта улыбка напоминает мне хищный оскал Чудища.

— Мне очень нравится юная госпожа, ваша сестра, и потом, утереть французам нос в ими же затеянной игре — разве не удовольствие? Они, между прочим, убили моего отца.

— И сколько же войск вы можете выставить, чтобы прочие претенденты зауважали ваши права жениха? Учтите, французская регентша, узнав о происходящем, будет действовать быстро.

— Три тысячи, — отвечает молодой герцог. — Знаю, это меньше, чем предлагает д'Альбрэ, но я, по крайней мере, могу обещать, что их верность будет принадлежать герцогине.

— Это дорогого стоит, — замечает Дюваль.

— И вот еще что, — добавляет Немур. — Моя двоюродная сестра, королева Наваррская, пришлет пятнадцать сотен копейщиков поддержать наше общее дело.

У Дюваля брови так и взлетают от удивления:

— Это более чем желанная помощь, но с какой стати королеве Наваррской о нас беспокоиться?

Молодой герцог мрачнеет:

— Не забывайте, что она замужем за родственником д'Альбрэ. Ей слишком хорошо известно, что это такое — брачные узы с мужчиной из подобной семьи.

Они обмениваются взглядами и, как мне кажется, очень хорошо понимают друг друга.

— Ну что ж, — произносит Дюваль, — я передам ваше предложение герцогине.

Он очень старается сдерживать голос, но я-то слышу в нем облегчение!

А еще уходит полная секунда, если не больше, чтобы распознать чувство, которое переполняет меня саму. Это не робость, даже не предвкушение, это чистая радость! Я с ума схожу от радости — святой Мортейн, мы, кажется, только что нашли для нашей герцогини способ разрубить все узлы! При этом твержу себе: я вовсе не потому так счастлива, что туман подозрений, окутывающий имя Дюваля, редеет прямо у меня на глазах.

Когда приходит время возвращаться в Геранд, Дюваль не пользуется моей короткой тропой, а ведет нас прямо через Сен-Лифар. Если это проверка, то я пройду ее шутя. Совершенно уверена, что никто здесь меня не узнает.