Жестокое милосердие

Ноздри мадам Динан раздраженно трепещут:

— Ваш брак должен укрепить герцогство!

Герцогиня не отрывает взгляда от рукоделия, но я-то вижу, что она шьет вслепую.

— Я знаю, что под венец меня ведет долг, — говорит она. — Но все имеет пределы!

Дыхание Изабо становится свистящим и хриплым. Она еще больше бледнеет и неотрывно смотрит на спорщиц. Я быстренько вышиваю на своем полотне маленькую хмурую рожицу, подталкиваю Изабо локтем и показываю, что у меня получилось. Она смотрит и улыбается — то ли рожице, то ли моей неумелой вышивке.

Мадам Динан еще целеустремленней нагибается вперед, ее глаза так и горят:

— Вы обязаны! Обязаны своей стране и графу д'Альбрэ оказать уважение договору, что заключил ваш отец!

Крохотное волшебство, удавшееся мне с Изабо, тотчас рассеивается; несчастное дитя начинает кашлять и задыхаться. Мадам Динан отшвыривает рукоделие.

— Позвать лекаря! — приказывает она.

Изабо вжимается в кушетку.

— Нет-нет, не надо, пожалуйста, — шепчет она. — Сейчас я перестану.

Мадам спешит погладить ее по головке:

— Это же не наказание, дитя. Тебе просто хотят помочь.

— Но я ненавижу пиявок, — всхлипывает она. — Видите? — Ее личико проясняется. — Я уже не кашляю. Не надо звать лекаря!

Анна щупает ей лоб, заодно убирая с него упавшие локоны.

— У нее нет лихорадки, — сообщает она мадам Динан.

Та поджимает губы:

— Хорошо, но если это снова случится, лекарей непременно надо будет позвать!

Она возвращается в кресло, и некоторое время мы молча шьем. Никому не хочется вызвать у Изабо новый приступ кашля, который кончится приходом дворцового лекаря и пиявками.

В солярии становится так тихо, что вскоре девочка засыпает. Анна с облегчением улыбается, и ее поза становится менее напряженной.

Мадам Динан поднимается на ноги.

— С вашего позволения, герцогиня, меня ждут некоторые дела, — произносит она почти шепотом, чтобы не разбудить Изабо.

Анна кивком разрешает ей удалиться. Когда за мадам закрывается дверь, я смотрю на герцогиню и вопросительно поднимаю брови.

Уголок ее рта чуть заметно ползет вверх.

— Не было ли на ней метки святого? — спрашивает она так тихо, что в первый момент я даже сомневаюсь — не послышалось ли.

После чего удивленно моргаю:

— Нет, ваша светлость.

— А жалко, — шепчет она, потом делает движение головой, веля мне последовать за мадам. Я быстро кланяюсь и спешу следом за домашней наставницей герцогини.

Я стараюсь не приближаться к ней, и, поскольку у нее изрядная фора, это удается без труда. Почти полное отсутствие царедворцев также играет мне на руку: ее шаги порождают в пустых коридорах легкое эхо, и я следую за ней на слух, даже когда она скрывается за углом.

У восточной башни замка она оглядывается, и я поспешно отскакиваю, чтобы не быть обнаруженной. Слышу, как она стучит в дверь. Ее приветствует мужской голос, потом все стихает: они прошли внутрь. Я выглядываю из-за угла как раз вовремя, чтобы заметить, какая именно дверь затворилась.

Еще раз возблагодарив Небеса за безлюдные коридоры, я торопливо подхожу и припадаю к двери ухом.

— Что значит — она мне отказывает? — слышу я грубый и хриплый голос д'Альбрэ.

— Она всего лишь глупая молоденькая девочка, господин мой. Не следует принимать ее слова близко к сердцу.

— Я-то думал, вы с маршалом Рье — ее опекуны по закону! Где же все ваше предполагаемое влияние, если она не прислушивается к вашим советам?

— Это все ее брат! Полагаю, это он потакает ее упрямству!

— Мне что, позаботиться о нем? — спрашивает д'Альбрэ так небрежно, что у меня холодок бежит по спине.

— Нет-нет, тебе не о чем беспокоиться. На следующем заседании совета я всем объясню, что иного выбора у нее нет.

— Только сделай это прежде, чем все тут захватят французы, хорошо? Я уже заскучал, дожидаясь, пока избалованная девчонка надумает исполнить обещанное! Если возраст позволяет ей править страной, значит, и замуж выйти она вполне может! — На какое-то время за дверью становится тихо, потом д'Альбрэ спрашивает: — А что Рье? Он по-прежнему за наш брак?

— Вполне, господин мой! Он склонен считать, что объединение твоих сил и войск Анны — единственный способ оградить герцогство от притязаний французов. Когда придет время действовать, Рье нас поддержит, не сомневайся.

После этого д'Альбрэ понижает голос, и больше ничего разобрать я не могу. Дрожа от ярости, пячусь прочь и быстро ухожу по коридору.

Все обстоит даже хуже, чем я думала! Мадам Динан не просто желает выдать Анну за д'Альбрэ — она всецело посвятила себя этой идее. Более того, напрямую пообещала ему, что он женится на герцогине! Интересно, что она намерена говорить на заседании Тайного совета, чтобы всех убедить, будто иного выхода у Анны нет?

Я шагаю из восточной башни обратно в солярий, будучи настолько занята этими размышлениями, что едва не налетаю на Сибеллу!