Жестокое обаяние братвы

Но, милая, говорить с братвой ТАК — неразумно!.. И не то чтоб ей не верили, упаси Боже — сомневаться в словах дамы… А просто без её подсказок найти Димочку браткам было нереально, а ведь если не найдут его — всем кранты… Следовательно, она ОБЯЗАНА хоть что-нибудь, да сообщить!..

Конечно, дело техники — вмазать ей пару раз по гляделкам, потом — привязать к стулу, заткнуть ей рот кляпом, и — ласково погладить её эрогенные зоны раскалённым паяльником, время от времени вопрошая: «А теперь скажешь?.. А сейчас?..»

Но, во-первых, по своей душевной доброте трудно руководившему операцией Лешему пытать паяльником ничем особо не провинившуюся женщину!.. Сам понимал, что такая доброта по нынешним временам — глуповата, но ничего поделать со своим мягкосердечием не мог… И во-вторых, слабонервная дамочка при первом же серьёзном физическом воздействии вполне могла впасть в шок, а то и загнуться от страха, — вот и получили б в итоге лишь никому не нужный трупешник, при полной невозможности тянуть за эту ведущую к Димочке ниточку дальше…

Но тут Леший вовремя вспомнил, что дамы — трусоваты… И, никоим образом не грубя ей, и даже не повышая на неё голос, минут он пять рассказывал съёжившейся от ужаса кассирше-мымре, что именно сейчас сотворят с нею он с Женькой, два отпетых садиста, если она немедля не заговорит!..

Фантазия у него — богатая, практический опыт — ещё богаче, рассказывать красочно он умел… Мало ей не показалось!..

Но всё равно — продолжала отнекиваться, явно не веря, что братва от слов перейдём к делу…

Надо было чем-то надавить на неё, показав, насколько же её гости круты и безжалостны!..

Тут — то Алику на глаза и попалась канарейка!..

Он молча выхватил птицу из клетки, и двинул с нею в туалет. Кассирша побежала следом… (Женька остался в комнате — не хотел смотреть, как мучат птичку. Это к людям он был безжалостен, а фауну любил и жалел)..

Над унитазом, опустив кулак со стиснутой в ней канарейкой к воде, Леший торжественно объявил: «Не скажешь, как Димку сыскать — кину канарейку в унитаз, и спущу воду! Утонет в нечистотах птичка, учти…»

Подействовало!..

Бледнея и заикаясь, кассирша поведала, что у бросившего её Димочки в последние год-два была одна краля… Люсей её зовут, адрес — такой-то… Она, кассирша, про ту Люсю случайно узнал, через третьих знакомых… Ей уж ни к чему, с кем Дима нынче трахается, но адресок на всякий случай в памяти удержала…

«И правильно сделала!» — с чувством откликнулся Леший. Швырнув мокрую, трясущуюся от страза канарейку ей в руки, двинул к выходу, на ходу предупредив: «Если соврала — вернусь и самолично раздавлю птаху дверью!..»

Женьку, заметил, от этих слов даже передёрнуло.

4. Засада.

Люси той, понятно, дома тоже не оказалось. Как доложили соседи, она укатила на курорт, вот-вот должна вернуться…

Братки установили около её дома круглосуточное дежурство: по 8 часов на скамеечке во дворе у подъезда дежурил поочередно каждый из троицы.

Скучно это — дежурить в одиночку. Сидишь без движения, заняться чем-либо толковым нельзя, вот и зеваешь надсадно… А время ползёт так медленно и так противно!..

От нечего делать Леший обдумывал всякие интересующие его вопросы, в частности: что будет с ним и Женькой после того, как Диму найдут, и бабло общаковское из него вытрясут… А ну как после этого — замочат их самих злопамятные «авторитеты»?..

Теперь сообразить с другого конца: отдав им «пахановские» сто штук, Димочка оставит у себя ещё без малого полтора лимона!.. А что если, надавив до упора и выдавив из него ВСЕ деньги, не возвращаться в родные края, а — сорваться за бугор, и зажить там припеваючи?.. На пару с Женькой, естественно… (В противном случае старинного дружбана придётся замочить, что — не желательно!)

Но тут же о жене и дочери вспомнил… Взять их с собою — вряд ли получится, а не взять — «паханы» замочат обоих… Да и самого Лешего потом будут искать долго и нудно бывшие корефаны… Всю жизнь трястись от страха в ожидании справедливого возмездия — удовольствие ниже среднего!.. Нет уж… Правильней, выгодней и спокойней — оставаться верным СанСанычу и его подельниуам!..

Но мысль о димочкиных 1 400 000 баксиков глубоко засела в сознании… Отщипни они с Женькой от них малость — кто об этом узнает?!.

…День шёл за днём, а Люся не появлялась. Тихонько таяли средства, выделенные общаком для проведения акции. Московская жизнь — куда дороже нашенской, провинциальной… Одни лишь время от времени снимаемые столичные шлюшки — и те обходились в копеечку!..

Настроение было не ахти. От нервной обстановки — начали ошибаться. В частности, слишком уж наглядно торчали их слегка истрепавшиеся фигуры у одного и того же подъезда…

Однажды ночью к дежурившему в скверике на скамейке Женьке подошли вызванные бдительными соседями милиционеры, и предложили ему пройти в отделение — для установления личности, а заодно — и узнать причины, по которым его личность регулярно мелькает здесь на протяжении последней недели…