Жестокое обаяние братвы

Узнав наутро от дворничихи про задержание ночью Женьки, Леший решил: всё, спёкся он, кончилась операция…Но нет, вернулся корефан из узилища через два дня, слега побледневший от неволи, но спокойный, даже не побитый.

Оказывается, в отделении при проверке документов кто-то, увидев у него на фото в водительском удостоверении милицейские погоны, подобрел сразу: «Так ты что — мент?..»

Женька не стал докладывать, что давно ушёл из органов, и ныне ошивается с братвою… Подтвердил туманно: «Ну да… Только я сейчас — во временном резерве!..»

«Это уж детали… Что ж сразу не сказал, что — свой?.. Мы своих по пустякам — не дёргаем…»

И отпустили его. (Думаю, кроме документов — ещё и исходящий от Женьки некий ментовский дух они уловили. Этого не скроешь, — годы жизни в «конторе» накладывают и на душу, и на лицо неизгладимый отпечаток. Ничем не сотрёшь и не вытравишь из себя былого ментовства, и имеющие с тобою дело менты его в тебе прекрасно чувствуют).

Только-только избавились от этой напасти, как случилась новая.

Вечером, когда Костик возвращался с дежурства у Люсиного дома и входил в «свой» неосвещенный подъезд, компашка местных малолеток, пьяненьких и нагленьких, дав ему в лоб, отняла бумажник и часы, ещё и коленкой под зад на прощание врезала!.. Домой прибежал Костик взъерошенный и перепуганный, как попавший под автобус кролик.

Хозяин-рецидивист как раз отсутствовал (навещал родичей в деревне), Леший был на дежурстве, сменив Костика, и дома оставался только Женька. Выслушав сбивчивый доклад потерпевшего от хулиганья компаньона, он озадаченно хмыкнул, почесал затылок.

Нечитайло был типичным чмошником. За время совместного проживания в Москве присмотрелись братки к нему основательно, и убедились: мелок, жалок, суетен… Дерьмоват, если коротко.

Но он был из их команды, а своего давать в обиду какой-то мелюзге — западло!.

Вот почему без лишних слов Женя пошёл на кухню, открутил от табуретки две ножки. Потом нашёл на первом этаже тех самых агрессивных малолеток (по тупости они даже и не подумали скрываться после удачного гопа!), и — побил их, хоть и не смертельно, но больно!.. А лопатник и часы, понятно — забрал. Вякнул молодёжи пару ласковых насчёт необходимости чтить старшее поколение, и упёрся домой в убеждённости, что вопрос решён раз и навсегда.

Так бы оно и случилось, не окажись один из побитых братом какого-то полу-«бугрёнка» в местной шпане…

И вот через час после произошедшего, когда Женя и Костик уж налаживались спать, в дверь коротко звякнули. Поздние гости всегда — нежелательны, но Женька не боялся внезапных посетителей. Спрятав сзади за брючный пояс взведённый ТТ, безбоязненно открыл.

На пороге стоял один из только что основательно отполированных им подростков, затравленно всхлипывая и тряся в воздухе зашибленной ручонкой, а с ним — какой-то явно контуженный амбал, весь волосатый и в татуировках. Громила, одним словом…

«Значит так, педрила: гони штуку баксов за моего поломанного брательника!» — напористо втёр татуированный, и чувствовалось, что тысяча долларов — это только начало его требований, вроде программы — минимум, а максимум он сформулирует позже, присмотревшись к собеседнику и поняв, кто он и с чем его едят…

А Женьке уж больно спать хотелось — не до гнилых базаров… Да и, если честно, не привык он, чтоб с ним — вот ТАК… Чтобы с Женькой в такой тональности разговаривать — надо «стоять» никак не ниже Ахмеда Османовича или СанСаныча, … Но когда какая-то мелкая московская вша строит из себя чуть ли не ленинский Мавзолей на копытах, то вы меня извините — самый терпеливый забуровится!.. Тем более, что Женька слишком уж терпеливым никогда и не был…

И вместо мирных переговоров и объяснений несмышленым аборигеном, что не с лохом базарят они, а с вполне нормальным конкретным пацаном из солидной иногородней «группировки», вместо того, чтобы затем откупиться от предъявы какой-нибудь чисто символической суммой, и расстаться с местными «по-хорошему», — вместо всего этого Женька, выхватил из-за ремня ТТ и прострелил амбалу колено!..

Не ожидавший резвого перехода от словесного диспута к оживлённой перестрелке, грозный дяденька с жалобным воплем покатился вниз по лестнице, так и не успев воспользоваться собственным стволом (если он у него был)… А Женька закрыл дверь, и отправился спать дальше.

Полежал в постели буквально полминутки — и вдруг сообразил (не совсем же дубовый!), что сама собою эта ситуация не разрядится, и сегодня же ночью сюда нагрянут нежданные гости…

Имея колоссальный опыт участия в подобных разборках, Женька уверенно предположил, что нападающих будет человек 6–8 (меньше — не пошлют, с учётом его ТТ-шника, но и больше не направят, зная, что в квартире — лишь двое-трое, да и те наверняка уж спят), вооружены они будет пистолетами, (возможно — ещё и обрезами), приедут — где-то в районе 3–4 часов ночи, двумя — тремя тачками…

Самый разумный выход в такой ситуации — немедленное бегство.