Жестокое убийство разочарованного англичанина

"Можешь спокойно дать мне еще одну. Она все равно унюхает, что я курил". Болезнь вернулась - как будто на него упала тень. Его рука слегка тряслась, когда он брал сигарету, а затем придвинул руку Шона с зажигалкой к сигарете, дрожавшей у него во рту.

"Что же произошло потом?" - спросил Шон, думая, что майор потерял нить рассказа.

"Он обо всем узнал, - сказал майор; его глаза снова смотрели куда-то в даль. - Я же говорил тебе, это был очень умный человек. Редвин обнаружил, что предприятия, которые были ему указаны в качестве цели, не имели никакого стратегического значения и что все это был просто камуфляж. Только он не мог понять, зачем это нужно было, почему эти предприятия были не менее важны, чем настоящие, производившие тяжелую воду. А может быть, он все понял, но плевать на это хотел. Не знаю. Было у него тщеславие... - Майор продолжал курить. - Я очень его любил, - наконец произнес он. - В одном донесении кто-то написал про меня, что я по-настоящему любил только агентов-неудачников. - Майор улыбнулся Шону, чтобы тот не почувствовал обиды в его словах. - Хороший агент, знаешь ли, не всегда приятный человек. Тебе, разумеется, это известно. Рэнделл ведь был одним из лучших. По крайней мере мне так говорили. - Майор посмотрел в окно. - Редвину надо было служить в диверсионно-десантном полку или в армейских диверсионных подразделениях. Поэты иногда отличаются в подобных быстрых и оригинальных операциях. А для нашей работы он не был создан. Только мы считали, что это не имеет значения".

"Все-таки, что же случилось?"

Майор посмотрел на Шона с удивлением, как будто был уверен, что давно ему все рассказал.

"Его предупредила девушка - разве я про нее не упоминал? Он встречался с ней раньше, еще до войны, когда работал в Норвегии. Ее отец служил в местной полиции, этакий коллаборационист поневоле. Они сказали Редвину, что гестапо уже вышло на него, а фабрика, на которую он нацеливается со своими людьми, не имеет никакого отношения к производству тяжелой воды. Девушка узнала это от влюбленного в нее высокопоставленного немца. Редвин прибавил к трем три, получилось семь, и решил спасаться. Он перешел через границу в Швецию и слег в стокгольмской больнице с ревматизмом".

"Я его не виню", - заметил Шон.

"Я, вообще-то, тоже. Но влиятельные люди придерживались другого мнения. Разумеется, никаких мер принято не было. Но смотрели на него искоса".

Шон вспомнил вдову в доме псевдоякобитского стиля. "Сколько жертв можно требовать от одного человека. Во время войны его заклеймили как труса..." Интересно, что он ей рассказывал.

"Когда Редвин вернулся из Швеции, он добивался военно-полевого суда, который бы его оправдал. Но его не в чем было обвинять. Разве можно отдать под суд человека, бежавшего от гестапо? Потом война окончилась, и все забылось само собой. Пару раз я слышал, что он хотел снова работать у нас. Но вспомнил я о нем лишь через двадцать лет, когда прочел вот это. - Он вынул из внутреннего кармана листок бумаги и протянул его Шону. К листку были подколоты пять газетных вырезок, три из них одинаковые: "Кора, страшные новости. Срочно сообщи номер телефона. Ольга". Отличались лишь даты, указанные карандашом на каждой вырезке. Четвертая была более длинной и датирована двумя днями позже последнего из объявлений. Называлась заметка "Смерть телепродюсера". Два коротких абзаца:

"Мистер Олаф Редвин, телепродюсер, был найден застреленным вчера утром в небольшом лесу, примерно в трех милях от своего дома в Лиреме, графство Суррей. Рядом с телом обнаружен револьвер "уэбли" 38-го калибра, из которого произведен один выстрел. Полиция Лирема считает, что здесь имеет место самоубийство.

Представитель компании "Мидлэнд телевижн" заявил, что мистер Редвин долгое время напряженно работал над новой телесерией о внутренних проблемах нашей страны. "Это очень важная телесерия, связанная с большой ответственностью, - добавил представитель компании. - Теперь ясно, что ее груз оказался для психики Редвина непосильным".

В последней вырезке кратко сообщалось о ходе расследования, которое закончилось два дня назад. Изложена официальная версия; вердикт самоубийство в момент психического расстройства. Шон сложил листок и вернул его майору.

Голова майора лежала на высокой спинке кресла. Вид у него был очень усталый.