Жестокое время Тюдоров

Польщённый Генрих, хорошо выспавшийся, к тому же, что случалось не часто (видимо, муки совести способны лишать покоя даже самых могущественных из монархов), легко согласился на предложение жены. Он велел подать ему одеться, и вскоре они были уже в саду. Кэтрин что-то щебетала ему, ласково касаясь его руки, заглядывала в глаза и обворожительно улыбалась. Король млел от удовольствия. И тут в конце сада появился мрачный епископ Гардинер в сопровождении отряда вооружённых солдат. Кэтрин прижалась к Генриху, как бы ища у него защиты, и в нём взыграла былая куртуазность. Король обнял жену и строго посмотрел на приближающегося священника.

– Что вы себе позволяете, епископ? – грозно прорычал он. – Как смеете появляться без вызова в королевском саду в то время, когда монаршая чета вышла на прогулку? И как посмели привести с собой солдат?

Гардинер растерялся и побледнел.

– Но, Ваше Величество, ведь королева… – начал он.

Однако Генрих не дал ему договорить.

– Моя жена неподвластна вам, епископ, – голос короля был холоден и непреклонен. – И вообще я устал от вас. Я желаю, чтобы вы покинули двор и не показывались больше мне на глаза.

Взгляд монарха был неприветлив и даже жесток.

– Пойдём, милая, – обернулся он к жене, ласково обнимая её за плечи и опираясь на неё, – продолжим нашу прогулку. Утро действительно великолепное.

Кэтрин с большим трудом удалось сдержать себя, чтобы не выдать охватившего её облегчения. Ей удалось спасти свою жизнь. Но то, что пришлось пережить в эти минуты, запомнилось навсегда.

А епископ Гардинер, сразу поникший и постаревший, ушёл, не оглядываясь. Он проиграл. Эта проклятая протестантка сумела настроить короля против него. И теперь его ожидали опала и изгнание.

Кэтрин же, стараясь во всём угодить королю, стала ещё более осторожной. Она не допускала даже намёка на возможность каких бы то ни было переговоров за спиной мужа. Своя жизнь была дороже всего. Умирать ей не хотелось.

Стараясь внести мир в королевскую семью, Кэтрин немало способствовала тому, чтобы помирить Генриха с младшей дочерью. Для подрастающей Елизаветы она стала лучшей из всех мачех. Под влиянием жены Генрих позволил Елизавете бывать при дворе. Для принцессы это было праздником.

Шло время. Генрих становился всё более нетерпимым. Здоровье его ухудшалось. А преданная Кэтрин по-прежнему была рядом. Она, как и раньше, ласково ухаживала за мужем, давая ему облегчение в его недугах. Четыре с половиной года продлился этот брак. И когда Генриху стало совсем плохо, он никого не хотел видеть рядом, кроме жены. Ему было пятьдесят пять лет, когда на фоне общего ухудшения здоровья случился удар. Король был обездвижен в тот момент, когда собирался подписать смертный приговор своему давнему недругу и сопернику герцогу Норфолку. Его сына Генри Говарда, графа Суррея, казнили буквально на днях, и теперь очередь дошла до отца, который уже был арестован и препровождён в Тауэр. Но судьба была к опа-льному герцогу милостива, и в момент подписания приговора рука короля перестала слушать хозяина. Генрих пришёл в ужас, но тело уже не подчинялось ему. Говорить он ещё мог, но двигаться – уже нет. Через несколько часов могучего монарха, твёрдо и жестоко управлявшего Англией на протяжении тридцати восьми лет, не стало. Кэтрин Парр, которой было тридцать пять лет, в третий раз осталась вдовой и оказалась одной из богатейших женщин страны.

Наследником Генриха был юный Эдуард, принц Уэльский. Мальчику исполнилось девять лет, когда он взошёл на английский трон. И при нём приобрели большую силу братья его матери – Эдуард и Томас Сеймуры.

Король Генрих всегда милостиво относился к обоим Сеймурам. По его завещанию старший из братьев Эдуард Сеймур стал опекуном юного Эдуарда. А Томасу Сеймуру достались звание пэра Англии, титул барона Сеймура из Садли и должность лорда-адмирала, под командованием которого находился весь английский флот. И он решился прибрать к рукам вдову почившего монарха, тем более что собирался жениться на Кэтрин и раньше.