Жестокость

— А от чего умерла эта Джанет Смит? Здесь, как мне кажется, на милю нигде врача не найдешь.

Добившись своего, он, похоже, чуточку ошалел и потому сейчас лишь туповато смотрел на свою подругу.

— Ну я о той самой девушке, которой раньше принадлежал этот фургон. Что с ней случилось?

Он пожал плечами. — Муж, естественно. Горло ей перерезал, она бежала, но у него ноги оказались быстрее.

— О, Филип, не надо!

— Да хватит тебе. Одевайся. Хорошо, что я снял это место всего на один день. Нам бы оно определенно не подошло. Я уже начинаю подумывать, что всему виною был этот самый фургон.

— Мне он сразу показался каким-то слишком маленьким. Но я решила тебе об этом не говорить.

— Пойдем промочим горло, а? А потом перекусим, и вокруг будут сидеть люди.

— О, отлично, я так проголодалась. А знаешь, я уже начала задумываться над тем, как бы стала в таком крохотном местечке готовить тебе еду. Потому что, если ты такой же, как мой папаня, то тебе тоже захотелось бы рассесться за столом, разложить все вокруг себя. Он вообще постоянно говорит, что если тебе по-настоящему нравится чай, то ты можешь даже на ковре разлечься и пить его там.

Филип небрежным жестом обнял девушку за плечи, легонько, словно выражая тем самым благодарность, потряс и проговорил:

— Чтобы получить все самое лучшее, что у тебя есть, малышка, мне бы тоже понадобилось кой-какое пространство.

Лорна улыбнулась, однако на тот случай, если бы воображение породило в голове Филипа мысли о чем-то «таком», распахнула дверь и проворно спрыгнула на траву. Едва опустившись на землю, она снова подумала о Джанет Смит — бедняжка, наверное, тоже выскочила из этой самой двери, бросилась бежать, а ее по пятам преследовал муж, мистер Смит, и бежал он по этой мягкой, бесшумной траве гораздо быстрее ее. Лорна также бегом устремилась к машине; Филип медленно шел за ней.

Впервые за весь день он не стал гнать и вел машину на вполне умеренной скорости. Более того, у него вновь появилась готовность поболтать с ней, как если бы неожиданно наружу проклюнулась его подлинная натура — приятного, юморного парня, с которым можно и поговорить, и посмеяться, особенно в тех случаях, когда он касался в разговорах темы своего старика и невольно наводил всех присутствующих на мысль о том, что в молодости тот тоже был таким же веселым и демократичным малым.

Лорна же сидела рядом и думала: нет, когда дело касается мужчин, ни в чем нельзя быть уверенной, и то, на что не клюет один, оказывается волшебным ключиком к сердцу другого. Иная девчонка устроила бы в том фургончике такой переполох, что только все испортила бы, а вот ей хватило ума сообразить, что без ее содействия он бы просто не смог заниматься своим основным делом — вести машину. Что же до его рассказа про убитую девушку, то это был просто какой-то ужас. Мужчины и здесь ведут себя по-разному; иным необходимо накрутить, прибавить от себя. Ей же лучше вообще забыть об этом, тем более что сейчас Филип снова в хорошем настроении.

Пообедали они в типичном деревенском ресторанчике — с дубовыми балками, бронзовыми скобами и официантами в длиннополых пиджаках. Филип специально усадил ее лицом к залу, чтобы она имела возможность наблюдать за остальными посетителями и к тому же поняла, что он все еще доволен ее обществом. Сам же он всегда отличался склонностью критиковать манеры и поведение других людей.

О, у этого ресторанчика есть своя история, можешь поверить Филипу на слово!

Но не будешь же расспрашивать об этом персонал заведения, это просто смешно. Куда ни посмотришь, повсюду флаги, щиты, оружие и костюмы воинов тех времен, которые современному человеку кажутся немного диковатыми, однако, если станешь задавать на этот счет какие-то вопросы, на тебя посмотрят так, словно ты сама являешься музейной редкостью. Поэтому никто, разумеется, и не подумал спорить с Филипом, коль скоро он вздумал рассказать ей свою очередную историю.

Филип начал со свежей форели, тогда как Лорна предпочла коктейль из креветок — у одного рачка был такой вид, словно он вот-вот готов выпрыгнуть из розоватого соуса. Ей хотелось сохранить аппетит для того, что последует за закуской, а именно утки и ее любимого десерта.

— Не могу сказать, чтобы часто ела подобные вещи, — заметила девушка. — Мяса на ней гораздо меньше, чем на курице, а папа у меня любит, чтобы в кусок можно было как следует зубы вонзить.

— Что до меня, то я не прочь и в птичку вонзить свои зубы, — заметил Филип в ответ, на что Лорна засмеялась. Девушка чувствовала, что ее с каждой минутой все больше наполняет ощущение умиротворенности, даже какой-то размягченности, причиной чему являлись и тепло ресторанного помещения после довольно свежего воздуха улицы, и то, как внимательно посматривают в ее сторону окружающие, и то, сколь уверенно вел себя Филип, четко зная, чего именно ему хочется, и потому бросая на нее соответствующие взгляды. Ей было приятно сравнивать себя с другими находившимися в ресторане женщинами, поскольку она явно чувствовала свое превосходство над любой из них — даже если сделать Поправку на возраст.