Жетон Всевластия

– Можно было спецназ вызвать, – осторожно предположил Ефимцев.

– Мне еще спецназовцев спасать не хватало… – мрачно отозвался Рыков.

Подчиненные странно уставились на начальника отдела, лица у них вытянулись.

– Шучу, – сказал Рыков. – Спецназ очень даже помог бы. Только, вот, времени не было.

Рыков бережно разгладил на плоской панели пульта изорванный и мятый исполнительный лист.

– Никто не хочет расставаться с тем, что считает своим, – задумчиво произнес он. – Исполнительный лист для них – всего лишь бумажка. Знаешь, почему одни судебные решения исполняются, а другие нет? В чем сила вот этого исполнительного листа?

Он ободряюще посмотрел на Галкина. Тот, безусловно, проштрафился. Но нельзя ему дать погрузиться в самобичевание. Все мы совершаем ошибки.

– В чем? – нервно облизав сухие губы, спросил Галкин.

Рыков крепко сжал железный кулак, продемонстрировал бандиту. Тот судорожно сглотнул.

– Во мне, – сказал Рыков. – Я и есть исполнительный лист.

Подмигнул обалдевшим подчиненным, добавил:

– Что-то я утомился. Приберитесь здесь, а я отдыхать буду. Надо, все-таки, наконец, ощутить, что это такое – повышение по службе?

Нянька с пушкой

Как известно, приказы не обсуждают. Но на этот раз Рыков с удовольствием бы повздорил с начальством, даже рискуя получить взыскание.

Это задание с самого начала было ему не по нутру. Но, знай он, какой головной болью все обернется, пожалуй, предпочел бы залезть в логово к бандитам с перочинным ножиком в руках. Он давно подозревал, что исполнительное производство по семейным спорам – не его сфера. Правда, до сих пор в этом не удавалось убедиться: не позволяла его давняя специализация по особо опасным делам.

До сегодняшнего дня.

– Запомни, – сказал тогда директор. – Ты должен доставить на Землю не простого мальчишку…

– А что в нем такого непростого? – пробурчал Рыков. – Он, что же, писается трехметровой струей?

– Живописно, – признал старик. – Но это вряд ли. Но, сам понимаешь, он наследник. И наследник довольно серьезного состояния. Вопреки судебному запрету, мамаша забрала его и умотала на Марс. Отец в ярости, и если дело не решится в законном порядке, боюсь, начнется поножовщина. А поножовщина между земными и марсианскими кланами – это уже политика…

– Все ясно, – сказал Рыков. Его не интересовали подробности. Хотелось побыстрее разобраться с этим «сопливым» делом. – Мать с ребенком уже на Марсе?

– В том-то и дело, что еще нет, – сказал директор. – Они летят рейсовым, и у нас все шансы перехватить беглецов еще до того, как они попадут под юрисдикцию Красной Гавани.

– Перехватить лайнер? – Рыков приподнял надломленную шрамом бровь. – Мы изобрели телепортацию? Или мне дадут скоростной крейсер?

– Яхту, – коротко сказал старик.

– Интересно… – произнес Рыков, выжидающе глядя на старика.

– Самую быструю в Системе, – продолжил директор, любуясь реакцией Рыкова.

– Так вот, чье это чадо… – медленно проговорил пристав.

– Вот именно, – едва заметно кивнул старик. – Теперь ты понимаешь, какова цена вопроса?

Истинную цену вопроса удалось понять только при встрече с «потерпевшим» на бетонной площадке частного космодрома. Обманутый отец не выглядел расстроенным. Скорее, взведенным и настроенным на драку. От чего его, видимо, удерживала пара матерых адвокатов, тенями маячившими за спиной высокой фигуры, известной всем и каждому из медийных каналов. Триллионеров на Земле не так много, и уж более – столь скандально известных.

– Вы и есть тот самый Рыков? – довольно фамильярно похлопав его по плечу, поинтересовался истец.

– Наверное, тот самый, господин Рабович, – сдержанно ответил пристав.

– Мне много про вас рассказывали… – вкрадчиво заговорил Рабович, но Рыков оборвал его:

– Уверен, много насочиняли. Каждая минута нашего разговора – миллион километров, удаляющих от нас вашего сына.

– Да, да, конечно! – спохватился триллионер. Сделал знак адвокатам. Рыкову протянули плотный пластиковый конверт. – Здесь исполнительный лист. Надеюсь, вы сделаете все, как полагается. В этом случае, будьте уверены: вы оцените мою благодарность…

– Яхта готова к взлету? – не слушая Рабовича, быстро спросил Рыков, осматривая единственную машину на этом посадочном поле.

Сказать, что яхта была хороша – значит, ничего не сказать. Она была прекрасна – как раз настолько, чтобы сохранить идеальные пилотажные качества и не потерять своего главного назначения: вызывать жгучую зависть. Причем не только со стороны простых смертных, но и у других членов «клуба избранных» – обладателей баснословно дорогих космических яхт. Тонкий серебристый корпус, перетекающий в атмосферные плоскости, заточенные до остроты бритвы, столь же тонкие и изящные иглы сенсоров и антенн, подсвеченный мерцающими огнями овал люка с ниспадающими, будто в воздухе повисшими, невесомыми ступенями трапа. Да, дизайнеры поработали на славу. Хотелось верить, что и ходовая часть не подведет. И машина оправдает известное каждому школьнику имя.

«Серебряная Пуля»

– Да, да, конечно! – закивал истец. – Пилот уже на борту…

– Пилот не нужен, – отрезал Рыков.