Жезл маршала. Василевский

Гордов промолчал, а Василевский приподнял бровь:

   — Потому-то твои орлы, Тимофей Тимофеевич, и не прикрыли танки генерала Москаленко?

По лицу генерала было видно, что слова начальника Генштаба задели его за живое, он даже покраснел, но ответил прямо, без ссылки на чью-либо вину:

   — Раньше «юнкерсы» атаковали танки генерала Крюченкина, и я бросил туда все машины, что были под рукой. А тут беда у генерала Москаленко...

   — Кажется, попытка врага взять в кольцо войска двух армий и переправы через Дон сорвана, — довольно произнёс Василевский.

Он остался доволен действиями войск фронта, однако заметил:

   — Как бы теперь немцы не навалились танками на армию генерала Чуйкова. Советую тебе, Василий Николаевич, укрепить фланги. Немцы наверняка ударят по ним.

   — Я пошлю начальника штаба, и он на месте решит, чем усилить оборону флангов, — ответил Гордов. — Полагаю, что туда надо бросить артиллерию.

К рассвету обстановка на правом крыле 64-й армии резко обострилась. Немцы, потеснив наши войска, захватили Нижне-Чирскую. Теперь с юго-запада они могли прорваться к Сталинграду В это время Василевского вызвал на связь Сталин.

   — Что там у вас? — спокойно и словно бы равнодушно сиро сил он.

Василевский доложил ему о нависшей угрозе городу с юго-запада.

   — Ни шагу назад! — заклокотал в трубке голос Верховного. — Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем Родину. Вы меня поняли?

   — Да, товарищ Сталин! — громко ответил Василевский.

Он сообщил, что, по данным нашей разведки, немцы перенацелили свою 4-ю танковую армию с северокавказского на сталинградское направление. Ей поставлена задача нанести удар по городу с юга, вдоль железной дороги от Котельникова.

   — Это очень опасно. Какие меры вы приняли? — поинтересовался Верховный.

Василевский ответил, что он порекомендовал генералу Гордону выдвинуть из резерва 57-ю армию генерала Толбухина на рубеж Абганерово—Рейгород.

   — Командарму я объяснил, что отстоять Сталинград — значит преградить дорогу немцам на Кавказ. Толбухин произвёл на меня хорошее впечатление, и я уверен, что он не подведёт.

   — Дай-то бог! — глухо отозвался Сталин.

И генерал Толбухин сорвал замысел немцев, им не удалось подойти к черте города — на рубеже Аксай—Абганерово 4-я танковая армия врага была остановлена. Командарм 57-й Толбухин доложил командующему фронтом, что немцы зарываются в землю, как кроты, и предложил снова атаковать их.

   — Не надо, Фёдор Иванович, — возразил Гордов. — Подождём день-два, посмотрим, что они будут делать. А пока пополним армию резервами. Потери-то надо восполнить?

Вскоре Василевскому стал ясен замысел врага — концентрическими ударами 6-й танковой армии из района Верхне-Бузиновки с северо-запада и 4-й танковой из района Абганерово с юга ударить по нашей обороне, взломать её и ворваться в город.

   — Это очень рискованно, и я немедленно доложу об этом Верховному, — загорячился Александр Михайлович. — Есть у меня ещё кое-какие задумки.

Сталин, выслушав Василевского, воспринял его сообщение с тревогой.

   — Надо всё тщательно обсудить в Ставке! — сказал он и коротко бросил: — Немедленно вылетайте в Москву!

В час ночи самолёт начальника Генштаба взмыл в тёмно-синее небо. Сидя в кресле, Василевский невольно подумал: «В небе — тишина, а на земле все горит от огня, даже не хочется приземляться». Прилетел он в столицу на рассвете, когда на горизонте заалели первые лучи солнца. Ещё там, в Сталинграде, Александр Михайлович чётко проанализировал, как и чем укрепить оборону города, и, когда в Ставке заговорили об этом, он сказал:

   — Протяжённость Сталинградского фронта возросла на восемьсот километров. Предлагаю разделить этот фронт на два!

   — Разумно! — воскликнул Жуков. — Надо принять такое решение.

Сталин осадил его:

   — А мне вы дадите подумать?

   — Извините, — смутился Жуков. — Я поспешил, но от своего предложения не отказываюсь.

Какое-то время Верховный задумчиво смотрел на карту, на которой красным крестиком был помечен Сталинград, потом произнёс:

   — Сталинградский фронт мы разделим на два фронта. Но но надо на меня давить, товарищи полководцы! Меня этим не проймёшь. Вас лишь изредка начальство шерстило, а я битый-перебитый. — Сталин неторопливо прошёлся вдоль стола. — В Гражданскую войну здесь, под Царицыном, мы попали в переплёт. Тогда небезызвестный вам Кулик собрал всю нашу артиллерию, и мы ударили по полкам белогвардейцев. И те дрогнули! — Ом сделал паузу. — Итак, Сталинградский фронт разделим на два самостоятельных — Сталинградский и Юго-Восточный. Нет возражений? Нет! Теперь давайте решим, куда и какие армии включаем. Вам слово, товарищ Василевский...

После недолгих прений в состав Юго-Восточного фронта вошли войска левого крыла прежнего Сталинградского фронта — 51, 57 и 64-я армии, 13-й танковый корпус и 8-я воздушная армия генерала Хрюкина. Из резерва Ставки на этот фронт перебрасывалась 1-я гвардейская армия генерала Голикова.

   — На должность командующего Юго-Восточным фронтом и предлагаю кандидатуру генерала... — начал было Жуков, но Сталин прервал его: