Жезл маршала. Василевский

   — Верно. Я тогда командовал полком и был начальником гарнизона Твери, — улыбаясь, ответил Василевский. — Вы тогда приехали на поезде, в тулупе, и мы встречали вас. Как и полагалось, я выстроил почётный караул. Народу на перроне — яблоку негде упасть! Вы вышли из вагона, и я отдал вам рапорт.

   — Припоминаю тот день, — подтвердил Калинин. — Я ещё устроил вам нагоняй за то, что в такой сильный мороз выставили почётный караул, боялся, что солдаты простудятся, и велел отправить их в казарму.

   — Было такое, — смутился Александр Михайлович.

   — Двадцать лет прошло с тех пор, как мы с вами познакомились. Вы стали маршалом, а я всё тот же Председатель ВЦИКа, рядовой, — пошутил Калинин. — Ну, а как дела на фронте? Почувствовали гитлеровцы мощь наших ударов?

   — Ещё как почувствовали, Михаил Иванович. Под Сталинградом они хлебнули огня и свинца в полную меру...

Они беседовали, а Игорь сидел за столом и тоже пил чай, пробовал конфеты.

   — Ну, а как ты, сынок, поживаешь? — спросил его Калинин.

   — Хорошо поживаю, — улыбнулся Игорь. — Вот только папка всё время на фронте, и мне без него скучно...

   — Видишь, стоят макеты боевых кораблей? — кивнул Калинин на стенд. — Хочешь, расскажу о них?

В кабинете ярко горели лампочки, и Игорь щурился. Калинин подвёл его к стенду и стал объяснять, что это за корабли и для чего они предназначены.

   — Вот это эскадренный миноносец, — говорил Михаил Иванович, — это крейсер, рядом подводная лодка, а это торпедный катер... Посмотри всё хорошенько, а я с твоим папой побеседую.

Калинин вернулся к столу и сел напротив Василевского:

   — Вам ещё налить чайку?

   — Если можно... — Александр Михайлович открыл коробочку, вынул из неё орден Суворова 1-й степени и стал его разглядывать. — Красивый... Я вижу его впервые...

   — Вас наградили за успешное общее руководство контрнаступлением в районе Сталинграда и достигнутые при этом результаты крупного масштаба, — сказал Калинин и добавил: — Мне тоже нравится этот орден. Да, Суворов... Великий полководец, прославивший в сражениях Россию...

   — Когда я учился в Академии Генерального штаба, — заговорил Василевский, — многое узнал о Суворове. Меня покорило то, что он любил всё военное и выше солдатского дела ничего не признавал.

   — Вот как? — сдвинул брови Калинин.

   — Он был первым генерал-фельдмаршалом, — продолжал Александр Михайлович. — Имел все русские ордена и много иностранных. Но до глубокой старости Суворов хранил свою первую награду — серебряный рубль! И дала ему этот рубль государыня Елизавета Петровна. Суворов тогда служил в Семёновском полку. В Петергофе, наряженный в караул, он стоял у дворца императрицы на часах. Когда государыня проходила мимо, он так лихо взял на караул, что она спросила, как его зовут. Узнав, что он — сын генерала Василия Ивановича Суворова, она вынула из кармана серебряный рубль и подала ему. И что вы думаете, Михаил Иванович? — произнёс не без улыбки Василевский. — Суворов награду не взял, он сказал государыне, что закон запрещает ему брать деньги, стоя на часах. Императрица назвала его молодцом, дала поцеловать ей руку, а серебряный рубль положила на землю, заметив: «Возьми, когда сменишься!» — Василевский помолчал. — Но есть в жизни великого полководца и чёрные дни.

   — Что, проиграл сражение? — спросил Калинин.

   — Никак нет, Михаил Иванович! — возразил Василевский. — Суворов ни разу не был побеждён. Где был Суворов, там была победа. Другое тут дело... Когда яицкие казаки схватили и выдали русским войскам Емельяна Пугачёва, его сковали по рукам и ногам, посадили в железную клетку и повезли в Москву, где потом его казнили. А сопровождал и охранял Пугачёва генерал Суворов... Так велела ему императрица.

   — Вот оно что, а я, признаться, этого не знал. — Калинин ущипнул бородку.

Домой они вернулись поздно. Игорь ещё с порога стал рассказывать матери, как дедушка Калинин водил его за руку по кабинету и показывал разные корабли — макеты...

   — Катя, мне порученец не звонил? — спросил Александр Михайлович.

   — Звонил, я ответила, что ты в Кремле. Юру он встретил и отвёз к матери.

   — Это хорошо, завтра поедем к врачам.

Пока жена кормила сына, он позвонил генералу Антонову в Генштаб. Тот сказал, что полчаса назад вернулся от Верховного. Его беспокоит обстановка на Юго-Западном фронте. Войска правого крыла этого фронта отступили, и создалась реальная угроза левому крылу Воронежского фронта.

   — Я только что звонил Голикову, он где-то в войсках, через полчаса снова позвоню, — заключил Антонов. — Как бы вас не вызвал ночью Верховный...

Александр Михайлович лёг на кровать рядом с женой, боясь разбудить её. Катя спала, а к нему сон не шёл. Разные мысли не давали покоя. В окно заглядывала луна, свет от неё был холодный и чужой. Катя неожиданно проснулась и удивилась, что он бодрствует.

   — Чего не спишь? — спросила она. — О Юре думаешь?

   — И о нём тоже...

Уснул он на рассвете.