Жезл маршала. Василевский

На втором заседании Главного военно-морского совета было продолжено обсуждение флотских проблем. Сталин выступал на обоих заседаниях, он задавал ораторам вопросы, бросал реплики, интересовался кадрами флота. Он был доволен тем, что по затронутым вопросам высказали своё мнение все командующие флотами. А когда ночью закончились прения, он предложил создать комиссию и рассмотреть на ней все проблемы, поднятые во время прений, а также подготовить постановление правительства.

После заседания Сталин пригласил к себе маршала Василевского.

   — Хорошую вы подбросили мне работёнку, — улыбнулся он. — Но я доволен. Давно у нас не было такого большого разговора о военном флоте. Ещё одно-два таких заседания, и я могу стать адмиралом, — пошутил он.

   — Юмашева надо заменить на посту военно-морского министра, — сказал Василевский. — Как говорят в народе, не по Сеньке шапка!

   — Пьёт адмирал Юмашев, вот в чём всё зло, — произнёс Сталин. — А государство не может ждать, пока министр перестанет пить. Да, Юмашева надо снимать. Но кем его заменить?

   — Есть такой человек, — осторожно обронил Василевский.

   — Кто?

   — Адмирал Кузнецов! — Военный министр сделал паузу. — Он столько пережил и на войне и после войны, но не сломался!

Сталин коротко изрёк:

   — Надо подумать...

Василевский ушёл. Сталин закурил, но тут к нему вошёл Берия и сел рядом:

   — У тебя, Иосиф, есть какое-то поручение? Так сказал мне Поскрёбышев.

   — Помнишь, как ты арестовал адмирала Левченко, который недавно делал доклад на Главном военно-морском совете?

   — Как же, — улыбнулся Берия, — я тогда лично его допрашивал!

   — И что ты о нём мне говорил?

   — Не помню, — смутился Берия.

   — А я помню! — усмехнулся вождь. — Ты говорил, что адмирал Левченко чуть ли не предатель, что флот ему не брат, что немцам он готов был отдать не только Крым, но и Севастополь. Вспомнил, Лаврентий?

   — Что-то в этом роде я говорил...

   — Выходит, ты мне бузу говорил, Лаврентий. Я послушал доклад Левченко и пожалел, что мы с ним так жестоко обошлись. Удивляюсь, как ты не обвинил адмирала в шпионаже в пользу Манштейна, штурмовавшего Севастополь! — Вождь громко засмеялся. — Ладно, не сердись, дело прошлое. Я вот о чём подумал. Левченко доказывал, что промышленность сдаёт флоту корабли с большими недоделками. Надо бы тебе в этом разобраться.

   — Понял, Коба, завтра же займусь.

   — Только работай без натяжек и придумок, честно, как есть...

На другой день маршал Булганин, курировавший военный флот, пригласил к себе некоторых членов Политбюро, командующих флотами и сообщил о том, что Сталин принял решение освободить с поста военно-морского министра адмирала Юмашева.

-— Кого будем рекомендовать на эту должность?

Адмирал Байков предложил кандидатуру вице-адмирала Кузнецова. Он сказал, что Николай Герасимович — крупный военачальник, его авторитет на флотах по-прежнему велик. Не так давно он возглавил командование 5-м военно-морским флотом на Тихом океане, и в короткий сок ему удалось резко поднять боеготовность флота. Из-за учений он не мог принять участие в работе, но свои мысли по укреплению и усилению флотов изложил в письме, которое он, Байков, привёз и отдал Булганину.

   — Я прочёл это письмо, — подал голос Булганин. — В нём есть дельные предложения, и мы включим их в стенограмму заседаний. Есть возражения против кандидатуры адмирала Кузнецова? Нет? Тогда ваше мнение я доложу товарищу Сталину.

   — Николай Александрович, а вы за или против? — спросил Василевский.

   — Я, как и вы, — за, Александр Михайлович, — улыбнулся Булганин.

«Тогда было бурное заседание, и хорошо, что все поддержали кандидатуру адмирала Кузнецова», — подумал сейчас Василевский, ожидая Николая Герасимовича.

Пока ждали главкома ВМФ, Сталин заговорил о проблемах перевооружения армии и флота новейшим оружием.

   — В июле сорок шестого года была сформирована первая ракетная часть в Советской Армии, — сказал Сталин. — В октябре сорок седьмого мы произвели успешный запуск первой баллистической ракеты, а в сентябре сорок девятого испытали атомную бомбу. Это, безусловно, отрезвило тех, кто пытается запугать нас, в том числе и главного оруженосца Запада господина Черчилля. Однако мы медленно наращиваем наше стратегическое оружие, — подчеркнул вождь. — Нам крайне нужны ракеты с ядерными зарядами, самолёты-ракетоносцы, атомные крейсера и подводные лодки, ледоколы-атомоходы... Прошу вас, товарищ Василевский, вместе с Генштабом подготовить специальное совещание по этому важнейшему вопросу...

В дверях появился главком ВМФ адмирал Кузнецов. Он с ходу произнёс:

   — Прибыл по вашему вызову, товарищ Сталин!

   — Вам известно, что адмирал Пархоменко предложил ракету «Стрела» испытать на крейсере? — спросил вождь.

   — Известно, но я рекомендовал взять для этой цели крейсер «Красный Кавказ». Он мощнее, чем крейсер «Красный Крым», водоизмещение у него девять тысяч тонн.

   — Но он же гвардейский? — заметил Булганин.

   — Оба крейсера гвардейские, Николай Александрович, оба отличились в Керченско-Феодосийской операции. Но в марте сорок пятого крейсер «Красный Крым» мы перевели в состав учебных котблей.