Жезл маршала. Василевский

   — Этого следовало ожидать. — Шапошников сел за стол. — У вас, голубчик, есть в термосе чай? Налейте, пожалуйста... Пока ждали прилёта гостей из Ленинграда, Сталин угостил нас с Молотовым ужином. Ели жаркое по-грузински. Острое блюдо! Надо непременно запить, а просить у Хозяина чаю я постеснялся.

Василевский подал ему стакан с душистой заваркой.

   — Крутой был в Ставке разговор. — Маршал неторопливо прихлёбывал наваристый кипяток. — Сталин приказал Ворошилову усилить оборону Ленинграда, а тот стал просить резервы, потом потребовал назначить вас к нему начальником штаба!

   — Меня? — удивился Александр Михайлович. — У Ворошилова есть Матвей Васильевич Захаров, блестящий штабист! Уж если он его не устраивает, я тем более не подойду.

   — В семь утра Ставка вновь соберётся, и зайдёт речь о вашем назначении, поэтому мне надо знать ваше мнение.

   — Я, товарищ маршал, человек военный, куда прикажут, туда и поеду. Но, если честно, мне бы не хотелось уходить из Генштаба. Привык я к вам.

   — Понял вас, голубчик! — Шапошников долго ещё работал над документами, наконец встал, разогнул спину. — Пора, однако, в Ставку. Вы уточните, как сейчас дела на юго-западном направлении. Что-то тревожно у меня на душе...

Пока Шапошников находился в Кремле, Василевский изучал карты и другие оперативные документы. По всей полосе Юго-Западного и Южного фронтов шли оборонительные бои. 2-я танковая группа немцев совместно с войсками 17-й армии рвалась к коммуникациям, стремилась перерезать их, а затем в районе Умани окружить 6-ю и 12-ю армии и уничтожить их по частям. Однако в голосе маршала Будённого, с которым Василевскому удалось переговорить по ВЧ, не было нот растерянности или паники, он лишь вскользь заметил, что войска «сражаются бесстрашно, хотя у нас почти не осталось танков...». На это Василевский ответил:

   — Я вас понял и доложу своему начальнику. Возможно, мы что-нибудь придумаем...

Из Ставки вернулся Шапошников.

   — Вам, голубчик, Ставка преподнесла сюрприз! — с порога бросил он Василевскому. — Вы назначены начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генштаба!

У Василевского от радости защемило сердце. Получить сразу два высоких поста! Нет, такого он никак не ожидал.

   — Теперь на доклад к товарищу Сталину я буду с вами ходить?

   — А кто же меня будет сопровождать? — улыбнулся маршал. — Но и без меня вам придётся частенько докладывать вождю о ситуации на фронтах.

(Позже маршал Василевский отмечал: «С начала августа 1941 года я сопровождал Б. М. Шапошникова ежедневно, а иногда и по нескольку раз в сутки бывал у Верховного Главнокомандующего». — А.3.).

   — Что там на юго-западном направлении? — спросил Шапошников.

   — Плохи дела, Борис Михайлович. Наши войска отступают. Как бы немцы не окружили наши 6-ю и 12-ю армии.

   — Я сейчас переговорю с Будённым, — сказал Шапошников. — Узелок там завязался крепкий...

Катя уже засыпала, когда услышала глухой стук в дверь. Она набросила на себя шёлковый халат и, включив на столике ночник, взглянула на часы — половина третьего ночи.

   — Кто там? — тихо спросила она.

   — Я, Катюша...

   — Ты меня напугал, Саша, — прошептала она, прижавшись к его груди. — Ещё так поздно домой не приходил.

   — У меня новости, Катюша. — Он снял китель, повесил его на спинку стула, перед зеркалом причесал чуб. — Во-первых, к нам в Генштаб вернулся маршал Шапошников, и я этому весьма рад.

   — Что во-вторых? — Катя обожгла его чарующим взглядом.

   — Ты даже не поверишь. — Он присел к столу. — Ставка возложила на меня сразу две должности: я стал начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генштаба!

   — Тебе будет тяжело...

   — Ещё бы! — воскликнул он. — Но я справлюсь!

   — Хочешь есть?

   — Я сыт, Катюша. У нас в Генштабе хороший буфет, есть даже горячие сосиски. Я съел сразу две порции...

Пробудился Василевский рано утром от чьего-то прикосновения. Открыл глаза — сын! Он вертел в руках косолапого мишку.

   — Мама, папка проснулся! — крикнул Игорёк.

Пока жена готовила завтрак, он прочёл сыну сказку.

   — Папка, ты обещал сводить меня в цирк, там, говорят, есть рыжая лошадка, которая танцует. Я хочу посмотреть её. — Он так ласково посмотрел отцу в глаза, что у того дрогнуло сердце. К детям, своим ли, чужим, у него была слабость.

   — Постараюсь сходить с тобой в цирк, сынок. Если же буду занят по службе, принесу билеты и ты пойдёшь с мамой.

   — Ура! — воскликнул Игорь и, обхватив отца ручонками, поцеловал его в щёку.

Василевский наносил на оперативную карту линию фронтов. Он так увлёкся, что не сразу услышал стук в дверь.

   — Входите!

Это был дежурный с узла связи Генштаба, худощавый, невысокого роста кареглазый капитан. Он принёс донесение Военного совета Южного фронта и, вручив его Василевскому, сказал:

   — Срочное и секретное. Разрешите идти?..