Жезл маршала. Василевский

   — Нужен, товарищ Сталин, но испытания прибор ещё не прошёл. Перед войной корабль Кальвина перевели на Северный флот, и связь с конструктором прервалась. Но я немедленно приму надлежащие меры.

   — С этого бы и начинали, — пробурчал вождь. — Вот он, — Сталин кивнул на Василевского, — знает Азара Кальвина с детских лет, говорит, что это честный и преданный нашей Родине большевик. Так ведь?

Василевский встал:

   — Так точно, товарищ Сталин.

Адмирал Кузнецов покраснел, а Верховный продолжал:

   — Я поручил Берия разобраться с арестом командира корабля, и, если он невиновен, его освободят. А вы, товарищ Кузнецов, уточните, когда ваши специалисты испытают прибор для морских торпед. Торпеда — грозное оружие, и стоит она дорого. Поэтому важно, чтобы каждая торпеда уничтожала вражеские корабли, а не терялась бы в морских пучинах. Ну, а теперь о конвоях союзников... Скажите, что они нам доставили и что доставят в ближайшее время? Я хотел бы, товарищ Василевский, чтобы Генштаб держал на контроле этот важнейший вопрос. Сейчас нам крайне важна помощь союзников в стратегическом сырье и вооружении. Вам слово, товарищ Кузнецов...

Настя пришла с Лубянки в девятом часу вечера в расстроенных чувствах. Она молча вошла в комнату, разделась. Даша спросила, удалось ли ей увидеться с мужем.

   — Лучше бы его не видела, — глухо молвила Настя. — Его так били, что всё лицо и шея в синяках. — Она села на диван. — Худой он, Азар, как будто с петли его сняли. Признался мне, что скучает по кораблю. Спрашивал про сына Павлика, на кого похож, хорошо ли уже говорит, не болеет ли. — Она вздохнула, потом холодно и невозмутимо продолжала: — Утром Азара снова водили на допрос, но не били, как прежде. Он даже сам удивился, отчего вдруг к нему такая милость.

   — Чего они хотят от него?

   — Я сама горела желанием узнать, за что Азара спрятали в каземат, — дерзко усмехнулась Настя, — но не удалось. Мы сидели друг против друга за столом, а рядом стоял охранник, и Азар не мог говорить о том, чего от него хотят и за что бьют. Этот высокий, рыжий, как колос, охранник следил за нами как борзой пёс. Я спросила Азара, как их кормят, можно ли принести передачу, так он гаркнул чуть ли не во всю глотку: мол, об этом говорить не полагается — и смотрел на меня так, как змея глядит на лягушку, когда готовится её проглотить. — Настя с минуту молчала. — Была я у Азара не больше часа. Когда мы расставались, я встала и хотела было обойти стол, чтобы обнять его на прощание и поцеловать, но рыжий охранник не разрешил. Тогда Азар через стол протянул мне руку, и я пожала её, наказала мужу, чтобы поберёг себя. «За меня, Настя, не волнуйся, я чист, и никакого греха за мной не водится», — проговорил Азар.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Оскар. Он отдал жене сумку и сказал, что купил всё, о чём она просила. Из детской выбежала Маша и бросилась к нему.

   — Папка пришёл! — Она обняла его ручонками за колени. — Ты шоколадку мне принёс?

   — А как же, я ведь тебе обещал! — Оскар вынул из кармана плитку шоколада и отдал её девочке.

   — Спасибо, папа! — Маша убежала в детскую.

   — Ну что, видела Азара? — спросил Настю Оскар, садясь на стул.

Она рассказала ему о своём свидании с мужем.

   — Да, несладко ему там... — грустно произнёс Оскар. — А то, что на допросах арестованных бьют, не секрет. Достаётся, видно, и Азару. Но Василевский говорил о нём Сталину, и тот обещал разобраться. Что ж, придётся ещё подождать.

   — Скорее бы его выпустили, — вздохнула Настя.

Уезжала она поздно вечером. Провожал её Оскар, а Даша осталась дома с ребёнком. Он посадил Настю в вагон, поцеловал на прощание и заверил её, что как только Азара освободят, он сразу же даст ей об этом знать.

   — Спасибо тебе, Оскар, за всё. — Настя притянула его к себе и поцеловала в щёку. — Дашу, пожалуйста, не обижай, она милая и добрая.

Возвращался он с вокзала поздно, уже совсем стемнело. Было морозно. С неба сыпал мелкий колючий снег, ветер обжигал лицо. Вошёл в свою квартиру раскрасневшийся.

   — Уехала Настя? — Даша помогла ему снять шинель.

   — Да, — весело бросил Оскар. — Я даже поцеловал её на прощание. А где Маша?

   — Спит, она за день намаялась...

Оскар притянул жену к себе. Лицо его пылало, а в глазах была такая жажда... Даша возразила:

   — Не сейчас, Оскар. Мне надо ещё кое-что сделать по дому.

Но он её не отпустил.

   — Потом, Даша-царица, — прошептал он. — У меня внутри всё горит...

Прошла неделя, как Настя Кальвина уехала на Север. Оскар переживал, как она доберётся до Мурманска (ведь там неподалёку проходит линия фронта), но она почему-то не позвонила. Вернувшись домой, он спросил Дашу:

   — Настя не дала о себе знать?

   — Нет, у неё, наверное, там столько скопилось дел, что и звонить-то некогда, — усмехнулась жена. — А ты был на свидании у Азара?

   — Завтра пойду к пяти вечера...