Жги, детка!

За короткий промежуток нашей работы я настолько привыкла, что Клюев такой, какой он есть - смазливый хоккеист без тормозов и обузы в виде нравственных ценностей, что пропустила кое-что важное.

- Он другой, - призналась не столько Егору, сколько самой себе.

Я словно первый раз увидела его по-настоящему. То, что скрывалось от внимания раньше, здесь, на фоне других спортсменов, проступило ярко - Ник не был угловатым увальнем, которого для показухи вырядили, как сильных мира сего. Он смотрелся настоящим, своим среди элиты, решающей судьбы клуба. Он был "одним из".

Известный банкир, бывший некогда главным спонсором, пару человек из министерства, крупный промышленник, главный менеджер, владелец крупнейшей в стране сети ресторанов... На последнем, высоком, холеном бизнесмене меня словно холодной водой окатило.

- Ты на кого-то смотришь? - встревожено поинтересовался Егор.

Язык прилип к небу, но кое-как удалось заставить себя говорить.

- Видишь того человека? - указала на ресторатора.

- Да.

- Я его уже видела.

Брови Егора вопросительно сошлись.

- Он разговаривал с нашим заказчиком, с Русланом Игоревичем, о...

- Лиз, не томи! О чем?

Я открыла рот, чтобы ответить и тут же захлопнула.

- Романова, сказала "А", говори и "Б"!

- Я обещала забыть.

Стоило только произнести эту фразу, как ресторатор подошел к Нику, и мне стало не по себе. Сама не понимаю, почему вдруг так разволновалась. Ведь ничего страшного. Никто ни на кого не кричит. Бокалы не бьются. Просто двое мужчин. Похожих, напряженных... Старший с протянутой для приветствия рукой. Младший, словно изваяние, неподвижный и суровый.

- Черт! Я его узнал, - наблюдавший за этими двумя вместе со мной Егор звонко хлопнул себя свободной рукой по лбу.

- Гостя? – сглотнула, чувствуя пятой точкой, что впереди меня ждет бомба.

- Да... – Егор побледнел. - Девять лет назад, как раз я по ресторанам на свадьбах шабашил, громкий скандал был. Владелец одной сети сына из дома выгнал. Выставил на улицу без вещей и денег. Поругались они из-за чего-то. Подробностей никто не знал, но мальчишка был еще несовершеннолетним. Из вуза его тоже исключили, с первого курса, почти сразу после зачисления. В ресторане только об этом и шушукались целый месяц, а потом о пацане стало не слышно, и разговоры затихли.

- Ты думаешь, это тот самый владелец и его... - договаривать не понадобилось. Я сама видела, как Ник похож на своего собеседника. Они были отражениями друг друга с разницей лишь в седине и морщинах. Отец и сын. "Властный", как я назвала его еще под кабинетом главного менеджера, и молодой, пышущий силой самый неуправляемый форвард Лиги.

Как контуженные, мы стояли с Егором и смотрели один на другого. В шоковом состоянии мы даже не заметили, как Ник отошел от своего собеседника. Только когда он оказался в нескольких метрах от нас, возле своего друга Конева, я повернула голову в его сторону.

- Дружище, ты решил зажать нам мальчишник, - Клюев доверительно опустил ладонь на плечо друга. - Так вот, я подумал и решил - надо спасать тебя и брать все в свои руки.

Взмахом руки он подозвал к себе еще нескольких хоккеистов, и шок, который я испытала от его встречи с отцом, резко превратился в панику.

Глава 12. Жена декабриста.

«Принц не прискакал. Тогда Белоснежка

выплюнула яблоко, проснулась, пошла на работу,

получила страховку и сделала ребенка из пробирки».

Т/с «Секс в большом городе»

Ник.

Если бы мне предложили составить рейтинг, от чего приятнее всего пробуждаться, на первом месте была бы тишина. Да. Не поцелуй, не аромат кофе, не минет. Удивил? На самом деле ничего удивительного в моем выборе нет. Все три отвергнутых варианта - это "пробуждения с продолжением". Но кто сказал, что утром мужчине нужно продолжение?

Может, пар уже спущен накануне, и утром просто хочется почесать фаберже, плеснуть на лицо холодной водой и пару минут поломать голову над вопросом: чистить зубы или хрен с ними, после кофе вся гадость сама отвалится.

В противоположность тишине - жуткое адское утро может устроить боль в травмированных конечностях. Едва раскрыв глаза, ты начинаешь жалеть, что когда-то давно взял в руку клюшку, и люто ненавидеть всех, от того му*ака, что припечатал к бортику, до зрителей на арене, которые вместо того, чтобы бросать на лед обезболивающее, свистели, усиливая боль.

Травма - это бич спортсменов, наказание за нагрузки и отключение инстинкта самосохранения. Но вот со вторым местом в рейтинге самых худших пробуждений мне вряд ли удастся кого-либо удивить. Второе место на вершине топа надежно и уверенно удерживает похмелье.

Против этой заразы не спасало ни кофе, ни чистка зубов. Лучшее средство - милый французский агрегат под названием "гильотина". Он бы помог с одного удара, но, к сожалению, раздобыть спасительницу было не так уж просто.