Жгучая ложь

Покинув окрестности замка, мы поехали неспешной трусцой и через некоторое время оказались у подножья горного кряжа. Я подумал было обогнуть его, но решил, что такая попытка может увести меня слишком далеко в сторону, тем паче что о протяженности этой горной цепи я не имел представления. В конце концов я принял типично варварское по своей простоте решение — ехать напрямик и перевалить через хребет.

Должен сказать, что прямой путь не обязательно самый легкий, а ежели он пролегает через горы, то может оказаться и не самым коротким. Однако признаюсь, была у меня на уме одна примитивная варварская хитрость. Мне подумалось, что даже волшебник Ян, при всем его высокомерии, едва ли считает меня полным идиотом. А в таком случае идиотское решение тащиться в гору — умный, как известно, туда не пойдет — могло оказаться для него неожиданностью. Вдруг он не предусмотрел такой возможности и не разместил на этом пути свои злые заклятия? В любом случае стоило проверить, способен ли я сделать непредвиденный шаг. Ясно, что умом мне с Яном не тягаться, но хитростью — это нечто иное. По мере продвижения склон становился все круче, и наконец мне пришлось спешиться, чтобы облегчит путь Пуке. Время от времени приходилось закидывать одну из его цепей за какое-нибудь росшее выше по склону деревьев и тянуть за нее, чтобы помочь коню карабкаться вверх. Тут цепи, конечно помогали, но с другой стороны, именно их немалый вес делал восхождение весьма тяжелым для Пуки. Но мы преодолели все трудности и к сумеркам поднялись так высоко, что распростершийся внизу Ксанф с его лесами, реками и озерами показался нам пестрым, лоскутным одеялом. Стоило мне остановить взгляд на каком-нибудь озере, как оно принималось поблескивать и светиться, стремясь произвести незабываемое впечатление. Не знаю, как в Обыкновении, но у нас в Ксанфе неодушевленные предметы порой столь же тщеславны и кокетливы, как и живые существа.

К сожалению, я не мог видеть того, что находилось в нужной мне стороне — на северо-западе горизонт заслоняла вершина, которой мы еще не достигли. Но когда мы перевалим через гребень, противоположная сторона откроется перед нами как на ладони. Может, я сразу же увижу искомый объект?

Впрочем, увидеть мало — его надо еще и узнать.

Гора вздымалась все выше и выше — снизу она не казалась такой огромной. Создавалось впечатление, будто по мере нашего восхождения она росла, стремясь во что бы то ни стало помешать нам достигнуть вершины Неужто и гора решила вступить с нами в состязание?

Ну что ж, подумалось мне, может быть, в другой раз я окажусь рассудительнее и пойду в обход. Но уж коли сейчас я выбрал этот путь, с него не сверну. Не помню, говорил ли я тебе, что варвары порой весьма упрямы, а я типичный представитель этого племени.

Становилось зябко. Мы вступали в область вечной зимы. Многие люди, особенно цивилизованные не могут поверить, что чем выше человек поднимается в гору, тем холоднее ему становится. Конечно, каждому понятно, что вершина горы ближе к солнцу, а значит, там должно быть теплее, чем у подножия. Так-то оно так, но климат горных вершин во многом зависит от обитающих там птиц. Наверное, в горах было бы куда теплее, не поселись там зимородки, зяблики, и снегири. Там, где гнездятся зимородки летом, само собой, и не пахнет, а поблизости от выводка зябликов озябнет даже мохнатый огр. Сейчас над нами вились снегири, что разумеется, предвещало снегопад. С крыльев пролетавших птиц сыпался белый порошок. Пука заметно нервничал.

— Да не трусь ты, — сказал я ему. — Ничего страшного. Конечно, ночью будет холодновато, но мы разожжем костер и согреемся. Попробуй-ка найти ровную площадку, а еще лучше — маленькую пещеру.

Но конь-призрак продолжал двигаться вверх по склону, не выказывая ни малейшего желания искать место для ночлега. В конце концов это стало меня раздражать.

— Слушай, Пука, — сердито сказал я, — сколько можно? Я устал и хочу отдохнуть, да и ты не так уж свеж, чтобы...

И тут я заметил, что идет снег. На небе не было ни облачка — снежные хлопья образовывались прямо в воздухе, видимо, из распыленного снегирями порошка. Они плавно опускались вниз, на лету увеличиваясь и приобретая причудливые очертания. Огромные белые снежинки казались сплетенными из тончайшего кружева. Мне удалось поймать одну за ободок, но они мигом растаяла в моей руке. Поверишь ли, у меня чуть слезы на глаза не навернулись! Конечно, хныкать варвару не к лицу, но глуп тот, кто считает, будто варвары не умеют ценить красоту.

Снегопад усиливался. Снежинки преломляли солнечные лучи, и воздух засветился всеми цветами радуги. Сотворенные из света фантомы в точности походили на настоящие снежинки — я попытался поймать одну, но пальцы мои схватили пустоту.