Жи-Ши

– В смысле?

– Я думаю глубоко и образно. То есть – «как»? А «что» я думаю – вообще не важно.

– Хм… Меня пока еще не так нахлобучило! Надо было есть сапоги-скороходы. Терпи пока, скоро догоню! И вот… Приходит мне письмо от каких-то бобриков из румынской освободительной партии. Серьез! Так и подписано: «Партия освобождения Румынии от излишков всего». Предлагают возглавить дорогому товарищу Отлижу Стюардесску их предвыборный список!

– Соглашайся. – Я тоже серьезен. – Бабло не помешает, а со мной у тебя очко скоро прикрыть нечем будет. Кстати, мы куда?

– В кабак. Там сегодня вечеринка журнала.

– Какого журнала?

– Какая разница? Они чем-то различаются?

Мы синхронно пожимаем плечами – отработанный номер – и пришпориваем наши метлы!

В ресторане меня начинают мять, хлопать, тискать, как резиновый мячик… Столько людей! Что им всем понадобилось друг от друга? Вано спрятался под юбкой у гигантской автомойщицы. Теперь его хер найдешь! Сливаюсь анонимно, как фенобензол по капельнице. Возле туалета дюймовочка-фанатка просит автограф. Кто-нибудь расскажет ей, что смотреть дома мультфильмы гораздо интереснее? Втаскиваю ее в туалет, чтобы спасти от прожорливых хищниц. Кажется, начинается дождь… Она неумело целует меня, пока не сопротивляюсь… Детям нужно делать подарки! А вдруг рассказ об этом поцелуе поможет ей стать королевой выпускного бала? Лопоухий чувак звонко ссыт поодаль… Зря я втащил ее в этот туалет, надо было в соседний… Чувак поворачивается, я прижимаю девчонку к себе, чтобы уберечь от шокирующего зрелища, но этот эксгибиционист выхватывает из ширинки фотоаппарат – бац! – и нас поражает молния! Молния! Еще одна! Отворачиваюсь и закрываю девчонку собой. Баюкаю ее, как новорожденную после внутриматочного кошмара. Эксгибиционист-громовержец исчезает, даже не поблагодарив, не извинившись… Чувствую себя героем, – спас девочку. Спасенная вытаскивает запонку из моего рукава, улыбается:

– На память!

И тоже исчезает. Я один под дождем. Надо держаться. Надо быть героем.

Следующий героический поступок – разыскать Вано. Кто знает, какая опасность может угрожать ему посреди этой огромной шахты, в которой вкалывают тысячи старателей, освещая ее лучиками фонариков на своих алюминиевых касках? Вано мне дорог. Мы шесть лет делим с ним дорогу, последнее, что у нас осталось. Дорожки – не в счет. У многих моих знакомых есть люди, которых они называют друзьями. Улыбчивые, приветливые, позитивные ребята, всегда способные поддержать. Некоторые из них готовы в любую минуту примчаться на помощь, когда тебе плохо. Помочь словом, деньгами, разрулить ситуацию… А некоторые, как Вано, с виду не очень отзывчивые… И вовсе не позитивные… Вечно гундосят про твою неподвижность, ворчат о твоей несовместимости… кряхтят, бурчат, осыпаются, дряхлеют, тихо отдавая тебе свою жизнь… Дарят жизнь… вот и все… Так где же Вано? Вопрос «Кто такой Бобби Уомак?» опускается на второе место в списке главных вопросов десятилетия. И вдруг молнии одна за другой начинают сыпаться на то место, откуда еще недавно явились мы с Вано. Бегу, отталкивая локтями чужие колени и распихивая коленями незнакомые сумки, будто пытаюсь всплыть с большой глубины, чтобы вынырнуть в узкой полынье, вырубленной во льду. Всплываю. Выныриваю. Вижу ее. Стараюсь ничего не ощущать, притворившись, будто анестезия вырубила мозг и чувства. Но это – Она. На нее набросилась та самая кибер-гусыня, которую я последние дни постоянно разглядываю в граффити-комиксах по всему жилищу. И ест ее, высасывает из нее жизнь. Я замер, я перевариваю наркоз, я не хочу, чтоб меня отпускало, но меня отпускает неожиданно резко. Тогда я падаю. В падении отчетливо сознаю… и понимаю, что сознаю… и я осознанно понимаю, что это – не сон… что передо мной – она! моя девочка, моя единственная, моя спасительница, моя настоящая… И еще я сознательно понимаю, что все это время, пока песок сыпался – от языческого обряда мочеиспускания на мерзкую продюсерскую тушку до поисков Вано в шахте, битком набитой отъявленными рудодобытчиками, я искал ее. И вот я нашел ее. Я бегу к ней, выхватываю ее тонкую шею из хищного клюва гусыни, бережно держу ее своими негнущимися пальцами и шепчу, шепчу ей навстречу:

– Я – Орландо Блум! Твой парень! Твой парень – Орландо Блум! Это я! Я! Здравствуй! Здравствуй!

Я сочинил песню «Твой парень – Орландо Блум» накануне… Или – после… Или – во время этой встречи, которая так быстро закончилась. Так смешно… Я получил по лицу ее милой гладкой ладошкой с наманикюренными ноготками… и я не успел прижать ее к своей щеке, не успел поцеловать ее, она так быстро отдернула ладонь, ибо не любит меня, я больше ей не дорог… А кибер-гусыня гаркнула на меня осуждающе, у нее были глаза моей подруги Анки… и ее прическа… А Она даже не посмотрела на меня… И они обе ушли… так быстро… А я стоял оглушенный и не мог сделать шаг… Где же Вано? И кто такой Бобби Уомак?

5 марта 2007 года