Жидкий пепел

— Не трахай мне мозги, Пенни. Я понял. Я облажался. Сделал тебе больно. Но ты, черт возьми, прекрасно знаешь, что не хочешь развода.

Я не знала, что больше разозлило меня — его высокомерие или доля истины в его словах. Как бы сильно он ни сделал мне больно, я все еще боялась его потерять. Я и так уже многое потеряла. Я стала такой противоречивой, что с трудом выносила жизнь в собственной шкуре. Я сжала зубы так сильно, что челюсть заболела от напряжения.

Мне нужен «Ксанакс». Мне нужно забыться.

Дерек непреклонно изучал мои глаза, но я не могла смотреть на него в ответ. Я лишь ощущала вес осуждения, которое нес его взгляд. Стены сжимались вокруг меня, воздух уплотнялся, а его взгляд обжигал.

— Мне нужно выбраться отсюда, — огрызнулась я.

У меня дрожали руки, я встала и быстро пошла в нашу спальню. Дерек последовал за мной. Я зашла в гардеробную и схватила чемодан. Бросив его на нашу расправленную кровать, я зашагала к комоду и начала вытаскивать из него одежду. Я запихивала ее в чемодан, не заботясь о том, что попадалось. Мне просто нужно было убраться отсюда — от него.

— Куда ты собралась?

— Не знаю. Мне просто нужно выбраться отсюда. Нужно время подумать.

Я видела, как он шагнул в комнату, держа руки сложенными перед собой, наблюдая за тем, как я беспорядочно упаковываю вещи.

— Как твой уход поможет нам? Мы должны решать наши проблемы, а не сбегать от них, Пенелопа.

Остановившись, я сделала глубокий вдох, сражаясь с волной гнева, разворачивающейся внутри меня, и повернулась к нему лицом.

— Пойми, Дерек, мне просто нужно, чтобы ты дал мне немного пространства, ладно? Знаю, я вела себя слегка безумно, но… — сделав паузу, чтобы еще раз вдохнуть, я удерживала его взгляд. — Ты разбил мне сердце, и я должна решить, смогу ли простить тебя. У меня здесь мысли путаются. Мы оба должны использовать это время, чтобы решить, чего действительно хотим.

Дерек подошел ближе и опустил свои огромные руки на мои, скользя своей грубой кожей по моей.

— Я хочу тебя, детка, несмотря ни на что. Это никогда не изменится.

Я опустила голову и посмотрела на ковер, потому что не могла абстрагироваться от его ореховых глаз. Никогда не могла. Он всегда знал, что сказать, каждый раз заполняя дыру сомнений, что я несла внутри себя.

— Ты единственный человек, который когда-либо имел для меня значение, Пенни.

Он поднес ладонь к моей щеке и провел своим теплым большим пальцем по краю моей нижней губы. Я не могла не смотреть на него — он вызывал воспоминания о том, что у нас когда-то было. Его теплое дыхание порхало по моей коже, и мое разбитое сердце продолжало биться. Я затаила дыхание, когда он наклонился ближе и впервые за последние несколько недель прикоснулся своими губами к моим. У меня не было сил бороться с его поцелуями. Я жалкая.

Дерек обнял меня и притянул к своему теплому телу. Он всегда был таким теплым, пока я оставалась холодной. Он застонал, когда я позволила его языку проскользнуть в мой рот, а потом встретила его своим. Я хотела все забыть. Всего на несколько минут я хотела довериться ему.

Он прижимал меня к себе, и я нерешительно обняла его за плечи. Знакомые вкусы и запахи заполнили мои чувства, пока я боролась с голосами, кричащими в моей голове: «Он не любит тебя! Он изменил тебе! Что ты делаешь?»

Оттолкнувшись от его груди, я разрушила это наваждение. Дыхание Дерека участилось, и он выпустил меня из своих объятий.

Я отступила назад. Мои губы горели.

— Я так не могу.

Глава 5

— Почему он не звонит мне?

Я уставилась на телефон на кухонной стойке, ковыряя лак для ногтей — прошлым вечером я позволила Лиз накрасить мне ногти. Мама стояла у плиты, смешивая порошковый сыр с настоящими макаронами и сыром, которые она готовила каждый вторник на ужин.

— Не знаю, почему ты все еще ждешь этих звонков, Пенелопа. Твой отец не заинтересован ни в ком, кроме себя. Лучше бы ты забыла о нем.

— Но сегодня мой день рождения, — пробормотала я, пока мои глаза наполнялись слезами.

Мама разочарованно вздохнула позади меня, и это ранило мое уже и так ноющее сердце. Я хотела, чтобы она обняла меня и сказала, что ей жаль, а не раздражалась из-за того, что я все еще хотела, чтобы мой папа любил меня.

— Чем раньше ты осознаешь истину, тем лучше для тебя.