Жиган

На подоконниках сидели двое. Одного из них Жиган знал, это был подручный Пантелея по кличке Борисик. Второго, кавказца с коротко стриженными черными волосами и невероятно большим крючковатым носом, он прежде не видел.

Один из игроков, не отрывая взгляда от фигур, с сожалением сказал:

— Придется доиграть в другой раз.

В его голосе слышался легкий кавказский акцент. Да и вся внешность выдавала в нем уроженца солнечного юга: коротко остриженные черные жесткие волосы, нос с заметной горбинкой, смуглая кожа, темные, с поволокой глаза.

Но стилем в одежде он явно стремился походить на американца: новенький фирменный джинсовый костюм «варенка» и вызывающе шикарные ковбойские остроносые сапоги. Ни дать ни взять — ковбой с рекламы «Мальборо», только шляпы не хватает.

Внешность его напарника за столом была попроще. Вполне обыкновенный советский служащий в сером, помятом на сгибах пиджаке и скромной обувке отечественного производства.

Потирая рукой голову с заметной проплешиной на макушке, он заметил:

— Все равно ты проиграл.

Кавказец оценил позицию и с горячностью южанина воскликнул:

— Кто проиграл? Я проиграл? Зачем неправду говоришь?

Их поведение начало уже действовать

Жигану на нервы, хотя он понимал, что нужно держать себя в руках. Особенно раздражал его кавказец, который неторопливо достал из кармана пачку сигарет, размял одну тонкими длинными пальцами и сунул в рот.

Его напарник услужливо достал из кармана пиджака зажигалку и чиркнул кремнем. Пыхнув табачным дымом, кавказец наконец обратил свое внимание на гостя.

— Покажи лавэ, — сказал он не здороваясь.

Жиган подошел к столу, положил на него чемодан и щелкнул замками. Кавказец глянул на пачки денежных купюр, одобрительно хмыкнул.

— Сан Саныч, пересчитай. Лысеющий субъект с внешностью совслужа придвинул к себе чемодан и стал тщательно пересчитывать купюры в каждой пачке.

— Все деньги на месте, — не выдержав, сказал Жиган, — можете не пересчитывать.

— Э, дорогой, — лукаво улыбнулся кавказец и помахал пальцем, — ты что, русскую поговорку забыл? Деньги счет любят.

Закончив, Сан Саныч закрыл крышку чемоданчика и передвинул его кавказцу.

— Все верно, Мамед.

Услыхав это имя, Жиган пристально посмотрел на обладателя джинсового костюма и ковбойских сапог.

— Так это ты — Мамед?

— Слышал мое имя? — самоуверенно ухмыльнулся кавказец. — Интересно, где?

— Люди говорят.

— И что же они обо мне говорят?

— Разное.

Тонкие губы кавказца скривились в брезгливой усмешке.

— Разное — это плохо. Люди должны говорить обо мне только одно — хозяин города.

— Что ж ты на эту станцию зашился?

— Предосторожность, дорогой, никогда не мешает. Люди у нас завистливые, власть и деньги не любят. Или ты думаешь по-другому, Жиган?

— Ничего я не думаю. Где мой брат?

— Смотри какой шустрый, — засмеялся Мамед. — Мы еще с одним делом не успели разобраться, а ему брата подавай. Подожди пока, Жиган, дай я на тебя посмотрю.

— Я не лошадь на ярмарке, чтобы мне в зубы заглядывать, — с вызовом сказал Жиган. — Где Игнат?

Мамед, чувствуя себя хозяином положения, небрежно махнул рукой.

— Сан Саныч, это у них семейное, наверное. Все время от меня чего-то хотят.

Он обратился к Жигану:

— Нет, дорогой, будешь делать то, что я захочу.

Жиган едва не заскрипел зубами. «Скотина, долго мне еще с тобой мурыжиться?»

Кулаки его сами собой начали сжиматься, в глазах полыхнул яростный огонь. Заметив перемену в поведении гостя, охранники тут же насторожились. Борисик демонстративно вытащил из-под куртки пистолет и положил его себе на колено.

— Спокойно, — сказал Мамед, — не дергайтесь. Нервничает человек, это понятно, за брата беспокоится. Как это говорится? Кровь людская не водица. У нас в Баку тоже родственников любят. Ты за что сел, Жиган?

— Не твое дело.

— Грубишь, да? — засмеялся Мамед. — Так я не обижаюсь. Воспитания многим не хватает. Думают, если с ними вежливо разговаривают, можно хамить. А потом ползают на коленях, целуют пятки. Вот и брат твой тоже…

Вскипев, Жиган едва не бросился на Мамеда. Борисик тут же вскочил с подоконника и направил на гостя пистолет.

— Стоять! — рявкнул он. Мамед нервно засмеялся.

— Ты с ним не шути, Жиган. Махну пальцем, он из тебя мелкую крошку сделает. Гусейн, приведи карася.

Второй охранник, держа в руке пистолет и не спуская тяжелого взгляда с Жигана, прошел к двери.

— Вижу, дорогой, как ты зол на нас, — все с той же улыбочкой произнес Мамед, — но мы тебя не боимся. Ни у меня, ни у Сан Саныча оружия нет. Но я знаю, что будешь вести себя спокойно. Тебе ведь хочется узнать про брата, правда?

Дверь за спиной Жигана скрипнула. Кавказец-охранник толкнул через порог Большакова.

У председателя кооператива был такой вид, словно он только что вышел из окружения: голова перевязана грязным окровавленным бинтом, нет, даже не бинтом, а просто куском материи, который когда-то был майкой, на лице ссадины и кровоподтеки, синяк под глазом, распухшая скула, разбитые кровоточащие губы.

Он растирал запястья рук, на которых виднелись следы от наручников. Сами браслеты небрежно вертелись на пальце Гусейна.