А потом опять шоссе, столбы, кузов грузовика. Брезент стоит на ветру, как парус. Летит зерно. Зёрна целенькие, тугие, лежат на бетоне, в пыли, прямо под колёсами автобуса. Это потерянный, загубленный хлеб. Хлеб, который никогда не испекут. Пусть со стыда сгорит тот шофёр!..
А где, где ненавистные кадры, которые Пышта хочет поскорей вырезать? Он уже и ножницы приготовил. Как вдруг случайно взглянул в окно и увидал: идёт Женя, под мышкой Пыштин сапог. Скорей, скорей, не глядя на кадры, Пышта докручивает плёнку до конца, заклеивает кончик, суёт всё под скамью.
Успел!
Женя отпирает дверь и влезает в автобус.
Пышта сидит смирнёхонько, дует на вымазанный йодом палец.
— Уедем только вечером, — сообщает Женя. — Получай свой сапог. Починил.
— Спасибо! — Пышта так вежлив, голос у него такой нежный, что Женя с подозрением осматривается вокруг.
Всюду порядок.
— Ничего не натворил?
— Палец занозил, — смиренно отвечает Пышта. — Уже вынул занозу.
— Надевай сапоги и отправляйся гулять. Детям нужен свежий воздух, — распоряжается Женя. — Обедать будем через час. Понятно?
— Понятно! — Пышта отправляется гулять.
А Жене кажется, что железная коробка слишком торчит из-под скамьи. Он заглядывает в неё: у всех катушек хвостики залеплены прочно. Всё в порядке.
И не знает Женя того, что ещё час назад тут были прилеплены совсем другие хвостики, в которых начала плёнок. А Пышта их перемотал, и тут очутились концы. Но и сам Пышта об этом не догадывается.
Глава 7. Сидор Сидоров
Пышта просыпается.
Нет, ещё не утро, ещё вечер. Что в автобусе? Фёдор поёт что-то незнакомое:
— Сегодня ты-ы-ы, а завтра я-а-а-а…
— Наоборот! — перебивает Владик. — Завтра Женя, послезавтра я.
Фёдор поёт совсем нескладно:
— Сегодня я-а-а, а завтра ты-ы-ы, а послезавтра о-о-он…
— Мальчики, перестаньте дурачиться, ведь мы решаем серьёзный вопрос!..
Это — Майка. Оказывается, они решают вопрос.
— Хорошо, Маечка. Вот точное расписание. Приклеиваю его к стеклу. Тут ясно написано: в воскресенье я, Фёдор, дежурный по Пыште. В понедельник Женя дежурный по Пыште, во вторник Владик…
«По мне? Дежурный? Бывает дежурный по железнодорожной станции, бывает дежурный по классу, и по живому уголку в школе, и по столовой, но чтоб по Пыште?..»
Пышта извертелся под одеялом.
— Ну вот и договорились… — Это голос Владика. — Кто по Пыште дежурит, тот в этот день с ним занимается уроками и воспитывает его.
Пышта вздыхает. Он хочет, чтоб и в понедельник, и во вторник, и в среду, и в четверг, и в пятницу его воспитывал только Фёдор. А в субботу короткий день, можно совсем не воспитываться. Но ничего не поделаешь, раз уж расписание написали — всё!
— Никто не возражает, если я буду готовиться к лекции? — спрашивает Владик.
— Давай, давай… — откликается Женя.
— Два лагеря существуют на планете, — уткнувшись в бумажку, репетирует Владик свою лекцию. — Один обеспечивает всем трудовым людям земли счастье…
— Это мы! — гордо шепчет под одеялом Пышта.
— И лагерь капитализма, — говорит Владик. — Он несёт людям рабский труд, голод, захватнические войны…
— Это они! — Пышта под одеялом строит капиталистам устрашающие рожи пусть не пробуют соваться!
— Позволю себе поделиться с вами некоторыми цифрами, — продолжает Владик-докладик. — Вот результаты, которых достигает свободный труд свободных людей. Прекрасный урожай получил колхоз «Первомайский»!.. — И Владик читает из блокнота длинные цифры. Раз они такие длинные, так всякому понятно, что урожай очень большой, прекрасный!
Но почему так весело вспоминать сад первомайцев — до горизонта, и поле, похожее на кудрявую зелёную шкуру, и мастерские, где Фёдор рассказывал молодым слесарям про машины. И начальника мастерских.
Когда он провожал Непроходимимов, Фёдор ему сказал:
«Нет, это мы приехали к вам учиться, потому что вы настоящие хозяева техники…»
Почему даже на чёрной плёнке, не на цветной, и то всё интересно, а от Владиковых цифр хочется зевать?.. Наверно, потому, что такие длинные цифры проходят только в седьмом классе, а во втором ещё нет?
Владик говорит, а Пышта смотрит на него сквозь дырочку, которую он провертел в одеяле, как раз в ухе голубого осла.
— А вот вы, к примеру, комсомолец Сидор Сидоров! — Не отрывая взгляда от бумажки, Владик тычет пальцем в сторону Пышты. — Как вы работаете? Не по-хозяйски! Кому сказано спать?! — Эти последние слова относятся к Пыште, который сел.
— Пышто я никакой не Сидор Сидоров! А ты в меня пальцем тыкал!
— Безусловно, тыкал! — сквозь смех подтверждает Фёдор. Молодец Фёдор, не оставил друга в споре.
Но Майка вступается за Владика:
— Неужели ты не можешь понять, Пышта, что Сидорова Владик назвал для примера? Нет никакого Сидорова. Повернись к стене и спи!
Стена весело поскрипывает. Сквозь окно видно тёмное небо. В нём летит горстка звёзд. Это не звёзды. Там, в вышине, невидимый самолёт зажёг свои бортовые и хвостовые огни.