Жил ли апостол Петр?

Церковь, которая стремилась господствовать из Рима над миром, чего домогался и Митра-Янус, — нуждалась в таком боге, который, по­добно Янусу, имел свои корни в римской почве и стоял в ближайшей связи с Римом. Для этого должна была служить ей личность Симона-Петра. Верующие раньше знали его только в качестве символического представителя иудео-христианства, выступающего в противовес языку христианству Павла.

Рис. № 12.

Митраистическая пластинка — медаль (передняя сторона приводимой ранее, та — задняя сторона). На ней изображен Митра стоящим между конными Близнецами — Касто­ром и Поллуксом, символизировавший день и ночь, утро и вечер, восходящее и захо­дящее солнце, жизнь и смерть. Над головой Митры — ворон (?) и головы лунного и сол­нечного божеств. Внизу, прямо под ногами Митры, жертвенник или престол с причаст­ными (тремя) хлебами, рядом с жертвенником (направо) причастная чаша и рыба, а также (налево) — голубь и пр. Все последние митраистические сим­волы удивительно совпадают с раннехристианскими. Если учтем, что. митраизм древнее христианства, и что последнее массу идей, обрядов и образов заимство­вало из него, то отмечаемое совпадение — отнюдь не случайно, а следствие митраистического влияния.

Теперь то, что прежде было только простым, голым именем, под митрастическим влиянием приняло более определённые формы и об­раз: бог превратился в человека, как в человека превратили исконного бога Иисуса, дабы тем самым сделать его более близким сердцам ве­рующих, и как впоследствии церковь из языческих богов делала себе святых и мучеников, — вспомните о св. Дионисии, св. Георгии, св. Бри­гитте, о Косьме и Дамиане, которые соответствуют греческим Диоску­рам, и т. д., на что указывал еще Фауст Августину («Против Фа­уста», 20, 4)

Этот (антропоморфизованный — превращенный в человека) бог за­нял теперь место рядом с христианским спасителем в качестве его пер­вого помощника, и все, что рассказывали о Симоне, Протее, Петре, Атланте, Янусе и Митре, — все это, хотя и в поблекшей форме, нашло свое отражение и выражение в личности Симона-Петра. Ведь тогда еще жили в мире представлений или образов древне-языческих богов, и была неизбежно, что эти представления теснейшим образом, внутренне пере­плетутся с христианскими.

Петр — «скала церкви»! Петр — небесный ключарь!

На изображениях митраистического Кроноса рядом с последним фигурирует петух. Персы считали последнего особо священной пти­цей, быть может, вследствие его связи с восходом солнца; на этом осно­вании, он присоединялся также к образу Януса. Так и евангелие ста­вит петуха в связь с Петром: оно заставляет его петь в те моменты, когда апостол трижды отрекается от своего учителя. Однако, — по словам Мишны, — в Иерусалиме совершенно было запрещено куроводство, так как петух стоял в отмеченной выше связи с финикийским Гераклом и Митрой.

Следовательно, там не мог петь и петух.

Рис. № 13-14. Зерван — первообраз мифического Петра.