Жил ли апостол Петр?

Однако, там же, в вышеприведенном месте, читаем далее: «К этим мужам святой жизни (Петру и Павлову) присоединилось множество избранных, которые вследствие зависти претерпели много поношений и тем явили прекраснейший пример в среде нашей. Вследствие зависти подверглись преследованиям жены — Данаиды и Дирки, — страшные и позорные издевательства пришлось им претерпеть, но, несмотря на сла­бое тело свое, они достигли намеченной цели в этом состязании в вере и удостоились славной, почетной награды».

Что могли при чтении этих слов подумать адресаты, к которым, будто бы, было направлено это послание? Самые ученейшие мужи тщет­но ломают над этим голову.

«Слова эти, — говорит Арнольд в своей книге о «Нероновом гонении на христиан», — с первого же взгляда (!) оказываются христианской параллелью тому рассказу Тацита, где говорится об «изысканных нака­заниях», об издевательствах и насмешках, которым подвергались не­счастные (христиане) во время казни, служившей удовлетворением жажды зрелищ римской черни».

Но разве Тацит, при всем известной его слабости к описанию такого рода зрелищ, мог бы воздержаться от описания страшной кар­тины, когда бык таскал на своих рогах Дирк? Да и что означают те Данаиды, в образе которых в послании выступают христианские муче­ницы, подвергшиеся издевательствам и насмешкам? Можно ли прини­мать всерьез, чтобы скучные водоносицы, дочери Даная, могли послужить заманчивым образом для удовлетворения жадной до зрелищ и крови римской черни? Или, быть может, автор послания словами «Данаиды и Дирки», стоящими вне всякой связи с предыдущим и последующим в тексте, хотел только противопоставить христианских мучениц преступ­ницам античного мифа?[72] Далее, что обозначает вся эта масса муж­чин и женщин, якобы, преследуемых «завистью», и почему здесь эпизод с христианами поставлен на одну доску с историей Каина и Авеля, Иакова и Исава, Иосифа и его братьев, Моисея и египтянина, Аарона и Мириамы, Дафана и Авирона, Давида и Саула?

Ренан припоминает при этом о ненависти иудеев к христианам, но на защиту своих единоверцев с успехом выступил Иоэль, тем более что Тацит не дает ни малейшего основания для такого толкования.

А не использовал ли автор этого Климентова послания весьма поздние «Деяния Петра» и другие апокрифические произведения, где Симон Волхв, горя ревностью и завистью к Петру, вступает с ним в состязание и вызывает гонение на христиан? Далее, все это сомнитель­ное место с его избитыми, произносимыми для красного словца, общими местами относится ли вообще к неронову гонению? Может быть, здесь отнесены к эпохе Нерона все те мучения, которым подвергались хри­стиане, мужчины и женщины, при позднейших гонениях? Во всяком случае, из послания Климента не видно, чтобы то «множество избран­ных», которые «вследствие зависти претерпели много поношений и мучений» и «присоединились» к апостолам Петру и Павлу, приняло смерть в одно и то же время с последними.

Признание этого за факт, ведь, вытекает только из обычной, мысленно проводимой связи между смертью апостолов и мнимым нероновым гонением, из логического связывания или сопоставления, отно­сительно которого, однако, весьма сомнительно, существовало ли оно вообще во времена Климента, не говоря уже о том, что Петр и Павел, говорят, были казнены только в 66 году, а Нероново гонение, говорят имело место уже в 64 году, и, вдобавок, оно представляет собою только простую легенду.[73]

Так как связь вышеприведенного, места с нероновым гонением дает только единственную зацепку или опорную точку для определения времени возникновения этого послания, а эта связь, при том, — абсо­лютно сомнительна, то дата послания совершенно висит в воздухе, и послание одинаково может принадлежать как первому, так и четвертому веку, «великому веку литературных подделок», — как назвал его Эдвин Джонсон.

Эти слова Джонсона, в свою очередь, до некоторой степени, не точны, так как в христианстве фальсификация-подделка издавна играла большую роль, и мы, вообще говоря, имеем литературу только иеподлинную, подложную или подделанную, — и только потому, что здесь затрагивается христианство, ее из учтивости обычно называют красивым словцом — «псевдоэпиграфическая» («лжеписания») или «апо­крифическая» («сокровенная») Ведь даже связь вступления или преди­словия этого послания, где речь идет о неожиданно разразившихся над общиной опасностях и бедствиях, с домициановым гонением в 93 году — отнюдь не несомненна. Домицианово гонение, вообще говоря, не было гонением на христиан.

ИЗ ШАНТАЖНОЙ ПРАКТИКИ РЯСНИКОВ

«Подлинное копье» трагедии на Голгофе Рис. № 18-19.