Жил на свете рыцарь бедный

— Вы… вы хотите сказать… что она могла быть там… в тот день? — испуганно проговорил он.

Мышкин беспомощно развел руками:

— Что же я могу поделать, Коля, сами посудите?.. Я отнюдь не уверен, что это так, но проверить ведь нужно…

Коля беспомощно кивнул и умолк, погрузившись в мрачные размышления.

— Что теперь? — поинтересовался Гаврюшин. — Кто, куда и когда?

— Изловить Тошкина, то есть Зуева, — задумчиво сказал Мышкин, строя башню из солонки и перечницы. — Попробовать завтра прямо с утра. Агнии позвонить — сейчас, как вернемся… И еще… Сологуб Сологубом, но Дерюгин меня сегодня почти убедил, что это мог быть кто-то из его врагов… по бизнесу. Во всяком случае, исключать такого варианта нельзя. Хорошо бы составить представление о дерюгинских делах, хоть какое-то, минимальное… Только без риска для жизни… Кого-то он, может, сам назовет. Что-то, возможно, расскажет этот Зуев, если, конечно, вообще объявится. Надо бы узнать, не переступал ли он кому-нибудь дорогу в обозримом прошлом и не собирался ли сделать этого в обозримом будущем. Кстати, это обозримое будущее, именно обозримое, меня особенно занимает… Не намечалось ли в ближайшее время какого-нибудь важного мероприятия?

— Так нам все и расскажут! — скептически усмехнулся Гаврюшин. — Запросы у вас, скажу я вам, инспектор! Соразмерные вашей наивности… Упаси бог влезать в дела этих людей — это ж верное самоубийство!

— Не то! — отмахнулся Мышкин. — Вы не поняли. Я говорю об информации, самой что ни на есть поверхностной и открытой. Газеты. Журналы. Новости. Это раз. Плюс вопросы Дерюгину и сотрудникам. Вопросы прямые и… как бы это сказать… невинные — с прямым разъяснением задач и целей, чтобы никто не испугался. Ну, в общем… не знаю, как объяснить. Не копать глубже той информации, которую нам дадут добровольно… во всяком случае, пока… Все-таки Дерюгин должен быть сам заинтересован…

— Хорошо, — сказал Гаврюшин, допивая остатки воды из бутылки. — Я согласен. Вы меня убедили. Что, если мы сделаем так… Колю посадим читать прессу, я побеседую, с кем получится, а вы, инспектор, встретитесь завтра с таинственной сологубоведкой и займетесь любимым делом — психологией. Что же касается Зуева…

— Про Зуева решим завтра, — предложил Мышкин. — Глупо решать заранее — вдруг он не появится. А я, кстати, сегодня еду к домработнице Наташе. Ну хорошо… Будем считать, что договорились. Вы согласны, Коля?

Коля сидел молча с совершенно убитым видом.

— Смотрите-ка, инспектор! — хмыкнул Гаврюшин. — Совсем приуныл наш молодой человек. В библиотеке работать не любите?

Коля помотал головой.

— А! Я понял! — воскликнул Гаврюшин. — Он вам завидует! Может, уступите ему разговор с красавицей?

— Н-нет… — пробормотал Мышкин, страдая. — Не могу… С этой книжкой… я бы хотел сам разобраться. Хотите, сделаем так… Вы где-нибудь посидите, поблизости. Если выяснится, что Агния Козлову не знает, я вам позвоню, и вы ее, например, проводите… Ну а если знает — тогда вы ее еще увидите.

— Ну вы даете, инспектор! — восхитился Гаврюшин. — Вот это гуманизм! А подшивки кто будет просматривать?

— Да он же и будет. Начнет, по крайней мере. За последнюю неделю есть у нас в библиотеке. И пожалуйста, Коля, смотрите внимательно. Все, что связано с Дерюгиным… Попробуем пока так.

— Вот и ладно, — вполголоса заметил Гаврюшин, когда Коля, извинившись, на минуту отлучился. — Ребенок при деле, не будет путаться под ногами. Заодно поучится работать с прессой.

— Да нет, — нехотя пробормотал Мышкин. — Он мне не мешает. Я думаю — вдруг он правда что-то найдет…

— А вы не думаете… — начал было Гаврюшин, но тут вернулся Коля, и он на ходу перестроился. — Вы не думаете, что нам пора?

— Еще как пора! — отозвался Мышкин. — Надо ходить в самообслуживание. А то что это? Как древние римляне. Получается разврат.

Они расплатились, оделись и, упрятав носы в воротники, побежали через дорогу к своему зданию. Там они распрощались и разошлись в разные стороны. Мышкин зашел к себе в кабинет, позвонил по телефону, полученному от Коли, услышал мужской голос, сообщивший, что Агния будет часа через два, не раньше, собрал кое-какие бумажки, спустился во двор, с огромным трудом отчистил лобовое стекло и отправился к месту следующего назначения.

ГЛАВА 6

Домработница Наташа оказалась худенькой, чуть угловатой блондинкой лет двадцати пяти, довольно хорошенькой, с большими голубыми глазами и на редкость подвижным, изменчивым личиком. Открыв Мышкину дверь, она широко и приветливо улыбнулась, но явно тут же спохватилась, что он все-таки не просто гость и что причина его визита совсем не радостная. Веселое гостеприимство моментально сменилось грустью, а в следующее мгновение на нежном личике изобразилась готовность «помочь чем могу».