Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ)

— Вы получаете процент от консультаций на созданном вами сайте? Есть ли у вас профессиональное право оказывать людям психологическую помощь? — подозрительно блестя стеклами очков, поинтересовалась представительница одного из еженедельников.

— Я не зарабатываю на этом, мне не за чем, — ответила я, стараясь, чтобы предательски дрогнувший голос не выдал моего волнения. Вадим, аккредитованный как свободный журналист, находился рядом, в зоне для прессы, но не вмешивался в происходящее даже словом. Однако, именно его взгляд — прямой, поддерживающий, будто надежное плечо, на которое всегда можно опереться, придавал мне уверенность в своих силах.

- Как же вы поддерживаете и развиваете сайт?

— Мы сделали его на бесплатной площадке, для работы вполне хватает обычного функционала. Дорогой дизайн и прочие премудрости нам не нужны. Главное — это общение с людьми, постоянная поддержка обратной связи. Это некоммерческий проект, был, есть и я, надеюсь, будет, — доносился до моих ушей собственный голос, звучащий на удивление уверенно. — Всю основную работу ведет специалист-невролог, а недавно мы нашли еще и хорошего психолога. Не могу сказать, что у меня достаточно знаний для профессионального консультирования, но одно знаю точно — я не могу оставаться в стороне от проблемы, быть равнодушной. Поэтому стараюсь просто не навредить. И почаще бывать на связи, чтобы просто выслушать и поддержать. По-дружески, вот и все.

— Вам не кажется, что своей книгой вы популяризируете психоз и депрессивные настроения? — допытывался один из репортеров, автор недавно нашумевшей статьи о загубленной идейной роли литературы, призывавший писателей стать кем-то вроде пасторов неразумных читателей, сея вокруг чистый свет и напутственно-высокую мораль.

— Нет, не кажется, — в тон ему, прямо ответила я. — Потому что популяризировать депрессию нельзя, ней можно только заболеть — и выздороветь. Или не выздороветь, если молчать об этом из боязни показаться ненормальным. Одна из целей книги — подтолкнуть людей говорить о своих проблемах, без страха быть осужденными. Если нужно, искать помощи у специалистов, не считая себя ущербным и не обращать внимания на пересуды. Лучше быть здоровым, чем пытаться казаться им. В беду может попасть каждый, главное не ставить на себе крест, и не прикрываться неискренней бравадой, лишь бы тебя не заподозрили в чем-нибудь эдаком. Никому она, эта бравада не нужна. И прежде всего тому, кто в нее играет. Мой герой играл в игру «все хорошо» всю свою короткую жизнь. Его хватило на целых девятнадцать лет. Некоторых хватает и на того меньше.

— Вы не боитесь, что молодежь заразится всеми этими мазохистскими формами самовыражения? Что станет просто модным наносить себе увечья, позиционируя себя как часть творческой элиты, обладателя ранимой души? — полюбопытствовала представительница одного из глянцевых изданий, не в состоянии обойти модный аспект даже в отношении моей далеко не гламурной книги.

— Я, если честно, не представляю себе, как можно заразиться "мазохистскими формами самовыражения". А вы можете себе это представить? Если какой-нибудь сумасшедший кутюрье вполне способен заставить женщин носить на голове кастрюли вместо шляпок, — тут в зале раздался негромкий смех, — то нанесение себе травм и увечий все-таки тормозится инстинктами. Очень сильно тормозится. Попробуйте сейчас, просто ради моды, сделать глубокий порез во всю руку. Поверьте, вы остановитесь спустя несколько секунд, не причинив себе серьезного вреда. Это болезнь, понимаете? Болезнь и зависимость. Этим нельзя увлечься за компанию. Этим можно только заболеть из-за… из-за разных причин. И относиться к этому нужно так же, как болезни: не вешать ярлыков и не высмеивать. Самое лучшее — просто поддержать в желании выздороветь, быть рядом без чувства брезгливой жалости, и с полной уверенностью, что все получится. Вот тогда шанс на выздоровление есть.

— Вы прошли это на собственном опыте? Из-за этого платье под горло, длинные рукава? Можете предъявить свои шрамы, чтобы доказать, что вам знакомо не понаслышке то, о чем пишете? — выстрелил вопросом еще один журналист, держащий наготове камеру, очевидно для съемки тех самых доказательств, которые я под шумок и ради сенсации должна была предоставить всем собравшимся.