Жила-была Вера. Истории о силе духа, любящих сердцах и билете на счастье

В том, что Максим хотел это сделать, Соня почти не сомневалась. Он мог бравировать, играть на публику, но она-то знала – за всем этим маскарадом вовсе не тот супермен, которого видят другие. Вся эта мишура слетала с Максима, когда они были вдвоем, и Соня видела, как нежно и светло в той душе, которая открывалась ей в эти минуты. Ей хотелось тянуться туда, где был этот свет и почему-то становилось мучительно стыдно за свою резкость и злость, которая копилась на родителей и несправедливость жизни.

В чем была эта несправедливость, Соня не смогла бы ответить, даже если бы у нее спросили об этом прямо. И только сейчас она поняла, что все ее попытки отвоевать свою «взрослость» – пустое и никому не нужное занятие. Перед ней сидел сейчас человек, который стал взрослым, осознав, что детство его закончилось здесь и сейчас, но вынести эту ношу он не может, потому что у него попросту нет той поддержки, какая была у нее, несмотря на все то, что происходило между родителями.

– Макс, мне страшно! – Соня сама не заметила, как разревелась, и это заставило Максима немного прийти в себя.

– Эй! Ты чего? – он потянулся к Соне, и та прижалась к нему, обнимая так крепко, как только могла.

– Не надо! Пожалуйста! Не делай этого! Пусть даже они прогнали тебя, я никогда не откажусь от того, что между нами. Слышишь? У меня нет никого дороже тебя, Максим!

– Я не Максим… – голос парня прозвучал так глухо и странно, что Соня невольно подняла глаза, пытаясь сквозь слезы увидеть лицо Макса. – Меня звали иначе.

– Как?

– Алексей. И фамилия у меня была другая.

– Это все неважно! Какая разница-то? Хоть папа Римский! Ты – это ты! Я знаю тебя! И мне совершенно все равно, как тебя зовут! Слышишь?!

– Да… Но это не значит, что всем это будет безразлично… Сонь, что мне делать? Как быть? Куда идти теперь?

– Домой нельзя? Они прогнали тебя?

– Нет. Мать плакала, просила остаться. А отец… Я ударил его…

– Почему?

– Он пытался запереть дверь и не дать мне уйти. Кричал, что я ничего не понимаю…

– А ты? Ты все понял? Все-все? Ты уверен?

– Ты о чем? Что еще тут понимать, Соня?! – Максим снова повысил голос, и Соня услышала, как звенит в нем, словно натянутая до отказа струна, боль.

– Почему они решили сказать тебе об этом именно сейчас?

Ее вопрос прозвучал, и ветер унес его прочь. А Максим снова сжался на краю крыши, пытаясь осмыслить то, к чему вела его Соня.

– Я не знаю… – наконец вырвалось у него, и Соня облегченно вздохнула.

Теперь в голосе Макса не было безнадежности. Там появился вопрос. И она была уверена, что пока он не получит ответ на него, край крыши будет держать его.

– Хочешь, я пойду с тобой?

– Куда?

– К твоим… Макс, мы пойдем туда вместе, и они расскажут тебе, почему решили открыть тебе правду именно сейчас. А потом, если ты захочешь, мы вернемся сюда. И ты сделаешь то, что хотел. А я не буду тебе мешать.

Удивленный взгляд Максима Соня выдержала. А потом стиснула его руку и потянула парня к себе, моля уйти от края.

– Пойдем!

И Максим развернулся и перекинул ноги на крышу, повинуясь настойчивым рукам Сони. Он сделал шаг, другой, и она обняла его, уводя от края все дальше и заставляя думать о том, что нужно сделать, а не о том, что осталось за спиной.

– Я – слабак…

– Неправда! – Соня возмущенно фыркнула, таща парня за собой к лестнице. – Я вообще двинулась бы, если бы узнала, что родители… Любой бы двинулся! Слышишь?

Соня споткнулась, и Максим подхватил ее, не давая упасть.

– Осторожно!

– Ой, кто бы говорил, а? – Соня сжала его ладонь и включила фонарик. – Идем! У нас много дел!

Этот вечер навсегда останется в их памяти.

Разговор с родителями Максима, тяжелый и такой непростой.

Примирение, которое состоялось-таки, когда Максим узнал, что его настоящий отец вот-вот выйдет из тюрьмы и грозится рассказать сыну о том, что было.

И слезы той, что заменила ему мать, взяв на себя ответственность за крошечного, годовалого мальчишку, который был сыном ее ближайшей подруги, так нелепо и страшно потерявшей жизнь, выбрав не того мужчину.

– Мою маму… Ту маму…

– Да, Максим, это сделал твой отец…

– И теперь он хочет, чтобы я…

– Он хочет встретиться с тобой.

– Я не хочу!

– Мы понимаем. И поэтому решили, что ты должен знать правду. Мы подумали, что будет лучше, если ты узнаешь ее от нас, а не от него. Прости, что пришлось это сделать именно сейчас. Мы думали, что у нас есть еще год-два. Но случилось так, что… его… отпускают раньше.

– Я не хочу его видеть.

– Это твое право. Мы поддержим любое твое решение.

Они говорили и говорили, и Соня поняла, что на крышу они с Максимом больше не вернутся. Ни сегодня, ни в другой день. Что-то сдвинулось, повернулось в их душах, меняя прежнее на новое, а прошлое на будущее.