Жили-были

Так и оказались оба два голубка в одном сожительстве на грешной земле. Один по слепой доверчивости, другая же по корыстной глупости и жажде верховодства. И под конец, при позорном изгнании из-под крыла Эдема, было сурово сказано в поучение, что женщина будет рожать себе подобных в муках, а мужчина добывать на всю ораву насущный хлеб в поте лица своего. Вот так исчезла вся романтика отношений! А Адам с Евой начали плодиться и размножаться вполне осознанно и планомерно, как при любой общественно-полезной работе, без скидок на погодные условия и прочие неудобства быта. То есть, буквально засучив рукава и не зная отдыха в праздники. Ведь надо было заполнять землю смыслом трудового элемента и задумываться о собственной старости. Тем более, что первые отпрыски, сынки Каин и Авель, в общем-то, не оправдали чаяния родителей, а послужили лишь нарицательным примером для будущих поколений. А как иначе? На грешной земле не в райских кущах! Закаляйся в страданиях, неси свой крест, хоть со слезой, но до конца своего жизненного ликования. У каждого своя голгофа или дозволенный эдем.

И всё бы с прародителями вышло исторически гладко, если бы не райский слушок о Лилит, о весёлой и бесшабашной первой жене Адама. Умалчивают летописцы с чужого голоса о причастности рыжеволосой бестии к грехопадению второй райской супружеской пары с единым мужем. Молчат ради плавности течения первобытной истории. Безмолствуют, вопреки истинным первоисточникам вселенского мироздания. И только в просвещённое время заката эволюции, токмо в настоящем историческом подтексте, стряхнув пыль со старозаветных скрижалей, наш современник своим пытливым взором проследил истинную цепь райских событий становления человечаства на свои ноги.

Ведь лишь стоит вам испить из родника истины либо прикоснуться к кладезю инакомыслия, как открывается перед мысленным взором великая любовь первого мужчины к первой же женщине. Ибо Адам после сумасбродного побега любимой Лилит, тосковал по ней с такою силой плачевного разума, что даже словно свет в окошке темницы, видел огненноволосую почти каждую ночь у своего изголовья нагой и прекрасной, но практически недоступной даже в чаяниях. И появившаяся впоследствии Ева, хоть и превратила первоначально серые будни в яркие праздники, хоть и становилась всё более женщиной с запросами, но не смогла сравняться с Лилит ни порывами страсти, ни выдумкой в условиях семейного шалаша, оставаясь лишь ульем с открытым летком для пчёл, а не гнездовищем для шершней.

Да и сама неукротимая Лилит, ещё будучи в пределах земной сути, не простила Адаму высокомерия и домостроя, а Еве тихого семейного лидерства. Ведь это по её науке Змей восхитил райскую пару яблоком раздора, приведшим к грехопадению и изгнанию из Эдема. Или, как говорит знающий народ об отомщении, если ударили по одной щеке, врежь со всего маху сразу по двум ланитам обидчика, что и сделала неукротимая Лилит.

Вот так и наградил Адам весь мужской пол разнополярным любвеобилием. И хоть постельный результат в конце концов один и тот же, но инстинктивно, до самой старости, бываешь благодарен одной, что дала, а другой, что сам взял. И никакого тут планетарного инстинкта размножения либо желания большего числа потомства. Главное, чтобы из буйства полымя страстей сразу в тихий омут без чертей. Вот тогда и случается крепкий сплав, подобный триединству Адама, Евы и Лилит.

ПОТУСТОРОННИЕ

— Открываемся, — довольно твёрдо заявил лорд Бенджамин Треллер и через паузу раздельно произнёс:- У меня каре, джентльмены.

— Всего лишь триплет, — скорбно молвил юный знаток покера милорд Брус Ли Брюс и неловко выронил карты из ослабевших рук на придорожный гравий.

— Зато у меня флэш рояль, — с возможным превосходством и весёлостью произнёс третий игрок, эсквайр и адвокат мистер Броня Жилетт, выдёргивая с поспешностью из рукава джокер, совместно с собственной рукой.

— Досточтимый сэр, — со спокойствием глядя на эту мальчишескую выходку, молвил лорд Бенджамин, — не первый десяток лет мы с вами знакомы в этом потустороннем мире. Пожалуй, со времён правления королём Яковом Великой Британией, а вы всё не отказываетесь от своей шулерской привычки неприкасаемого из Индийских колоний. И вам не стыдно перед лицом наших старых друзей? — и он широким жестом обвёл могильные холмики древнего погоста.

— Господа, — вмешался в приватный разговор двух особ милорд Брус, сравнительно недавно и добровольно отошедший в мир иной по несчастной любви к кузине Гертруде, — джентльмены, не будем спорить и тем самым отравлять шумом наше тихое замогильное бытие. В который раз карты привносят разлад в наше сумеречное существование. А не лучше ли нам в следующий раз размяться на полях для гольфа? — и как бы предвосхищая радость движения, милорд хрустнул всеми своими сочленениями не старого ещё скелета.