Жили-были

Целый день Адам водил Лилит по окрестностям, знакомя подругу с достопримечательностями рая и не спуская глаз с очаровательной голенькой фигурки своего божественного дара. Говорили о разном, но всё больше ни о чём, ибо Эдем о ту пору событиями не изобиловал. К вечеру, как говорится, усталые, но довольные угостились малинкой и полегли спать под ракитовым кустом, как голубки, голова к голове, но ногами врозь. Адам привычно и безгрешно задремал, а Лилит долго вертелась и хихикала, словно готовила какую-то пакость всему будущему роду человечества. На другой день райские жители долго грелись в лучах щедрого солнца, угощаясь сладкой земляникой и кисленьким гонобобелем. Ночь провели вместе, но не единообразно. Лилит снова хихикала в ночной тишине, мешая спать Адаму. Третий день опять прошёл в спокойной созерцательности, если не считать постоянных и непонятных вопросов женщины о размножении себе подобными существами каким-то противоестественным для здравомыслящего человека способом. И лишь только первая звезда воссияла под пологом ночи, Лилит воспламенилась телесным огнём и стала склонять Адама к сожительству всеми хитроумными способами зрелой женщины. Старания райской девы незамедлительно увенчались успехом, и Адам практически познал, для какой цели служат излишние и непримечательные части тела, упрятанные в шерсть подальше от любопытных глаз, но столь отличные друг от друга у одинаковых, как мерещилось ранее, людей. Строго говоря, эти половые излишества оказались настоль умело и выгодно подогнанные одно к другому, что их не хотелось надолго разлучать и хранить по отдельности. Тем более, что при трении друг о друга они издавали не только завлекательные звуки болотного причмокивания, но и в определённые моменты приносили сладостное облегчение от телесной напруги молодой крови в жилах и головах первых райских практикантов.

Лилит оказалась прекрасной наставницей в семейном деле, интуитивно находя всё новые и новые способы общения двух разнополых людей в пока что основном роде их ежевечерней деятельности. Однако, Адам, войдя во вкус, этой никчемной, как казалось со стороны, деятельности, всегда норовил оказаться во главе процесса, то есть просто поверх сладостной Лилит в силу своей мужской прямолинейности. Однако, для райской женщины роль безропотного места гнездования для порхающего под луной дятла явно не подходила. В конце концов, ей надоело вглядываться снизу в потное лицо мужа, и она, отряхнувшись, заявила:

— Дорогой Адам, мы оба слеплены из глины, поэтому имеем одинаковые права на расположение в пространстве, так что в эту неделю я буду верховенствовать над тобою.

Казалось бы, обычное желание свободного человека, тем более, первопроходца в лоне страстей человеческих, но Адам воспротивился. Во-первых, не позволяла первородная гордость, а, во-вторых, он просто не представлял иного способа человеческого сношения. До времён Камасутры ещё пролегали века и века.

— Нет, — сказал он старозаветно и с чужого голоса, — жена да убоится мужа, а потому никакого твоего каприза я не стерплю.

Вот так и попутал бес первого на свете мужика, лишив его первейшей радости и даже в некотором роде смысла существования.

— Посмотрим, посмотрим, — задумчиво ответила жена на этот никчемный словесный выпад муженька и удалилась в кущи.

Лилит умела и любила плодиться, но отнюдь не размножаться, справедливо полагая, что времени для плодовитости ещё не наступило, и надобно пожить для себя. Поэтому разобидевшись на твердолобость Адама, Лилит решила оставить его в прежнем гордом одиночестве. Она громко произнесла тайное имя бога Яхве, дарующее чудесную силу посвящённому, и унеслась на крыльях ночи прочь из Эдема. Да, всё предвидел Создатель, вселяя в суть женщины таинственные познания чародейства. И пустоголовое своеволие, и неуёмную наглость, и умение без надобности наломать дров даже в раю. Поэтому сообразительная женщина легко воспарила в воздух и со свистом убралась, как ей казалось, в светлую даль.

Через сутки суровый Адам хватился нежной Лилит. Он долго искал жену, тоскливо петляя между Тигром и Евфратом, вспоминая попутно усладу жарких ночей, бурные ласки чаровницы и их мирные беседы в часы отдохновения. Через перу дней он предстал пред ликом Творца и возопил со скорбию:

— Отец мой, возверни мне тобой дарованную жену, и я приму её без нареканий и упрёков!

Видя такую неподдельную скорбь и мировое стенание Адама, Творец отрядил в погоню за Лилит ангелов Сеноя, Сансеноя и Самангелофа. Быстрокрылые гонцы настигли беглянку у берегов Красного моря и попытались завернуть ветреницу домой в Эдем. Однако, гибкотелая и звонкоголосая Лилит воспротивилась:

— Пусть я останусь во владении Тёмных сил, стану матерью демонов и супругой Асмодея, но не вернусь под начало Адама! Так ему со всею решительностью и передайте, — гневно выпалила она, сверкая очами и потрясая огненной гривой своих чарующих волос.