Жили-были люди (СИ)

- Вы кто? - послушно подумал Тео. – Какой джинн?

- Арабский, конечно. Не видно, что ли? Пробку вытащи!

- А сюда-то как попали? – удивился Тео.

- До чего непонятливый, - с досадой прокомментировал голос. – Спал я тут, понимаешь?

Оказывается, любимое место для сна у всех арабских джиннов – это бутылки. Особенно использованные: запах пива для джиннов – что валерьянка для кота. Кто же знал, что какой-то идиот догадается воткнуть в горлышко кусок деревяшки?

- Так вы тот самый джинн? – наконец, поверил Тео. – Который у Аладдина был?

- Нет, - ответствовал голос. – Тот был из Верхних. А я – Нижний.

- Как это? Злой?

- При чем тут добрый или злой? Ох, уж эти мне человеческие понятия! Ну… если по-вашему, то, наверное, злой, да. Но «Зло» и «Добро» суть понятия абстрактные, и в каждом конкретном случае имеют свои предпосылки, рассуждать же в целом можно лишь, имея доказательства…

- Погодите, - обалдело вклинился Тео, - не так быстро!

- Короче, - подвел итог джинн, - пробку достань. И я знаю, чего ты ждешь. Дворца каменного я тебе не обещаю, но желание выполню.

Тео стало смешно. Этот вот плюгавенький – и желание?

- Прямо вот так и исполните?

- Прямо вот так. Говори давай, чего хочешь. Только быстро… и учти: много обещать не могу. У нас тоже свой предел есть.

- И какой он у вас? – полюбопытствовал Тео.

- Если говорить упрощенно, то уровень моей силы равен сорока пяти квадратам из производной… короче, тебе хватит. Чего хочешь?

- Ну…

Тео даже как-то растерялся. А потом захохотал и ляпнул:

- А пусть я буду стихи писать!

- Стихи? – удивился джинн. – Зачем тебе? Ты же, - он, кажется, прищурился – из-за мутного стекла не разглядеть, - ты же будущий механик вроде бы. Зачем тебе стихи?

- А по приколу…

Джинн усмехнулся.

- Ну, если по приколу, тогда ладно. Ты точно уверен, что этого хочешь?

- Точно, точно, - фыркнул Тео.

- Договорились. Открывай бутылку.

Тео стал выкручивать деревяшку. Туго идет. Пыхтя, он сражался с непослушной бутылкой – джинн терпеливо ждал.

Пробка была уже почти выкручена, как вдруг парня словно ударило. Джинн! Елки-палки, это ж сколько он может! Какой он, Тео, дурак, что так дешево выпускает всесильного – ну ладно, почти всесильного - волшебника (пусть даже волшебства не бывает) – из бутылки! Да он же… Квартира, машина, диплом с отличием, дача на море… Вот дурак!

Тео решительно задержал руку. Пробка лишь едва прикрывала горлышко.

- Нет уж, уважаемый джинн. Сначала вы мне сделайте…

Грозный рык родился где-то в недрах земли, пробку вынесло мощным потоком. Бутылка вырвалась из рук обалдевшего Тео и, упав, покатилась по земле. Свинцово-серый вихрь развернулся и величественно повис в воздухе, срывая листву с окрестных деревьев, пригибая к земле траву. Скамейка опрокинулась, Тео свалился на грязный асфальт.

- Халявы захотелось? – ехидно прорычал вихрь. – Думал, на дурака напал? Хотел предел терпения джинна испытать? Будет тебе теперь предел… такой тебе предел будет, парень!

Больше Тео ничего не слышал. В ушах тоненько зазвенело, и все вокруг провалилось в тихую темноту.

Тео очнулся от того, что что-то мягкое и влажное елозило туда-сюда по его лицу. Замигав, студент понял, что лежит на земле, а лицо его и шею вылизывает, скуля, крупная собака. Тео помотал головой и попытался сесть.

- Очухался, парень? – спросил кто-то рядом.

Темно. Сыро. Холодно. Рядом стоит человек. Собачник. И собака. Именно в такой последовательности Тео осознавал происходящее.

Хозяин пса между тем помог ему подняться и, подобрав с земли кепку, нахлобучил ее на голову Тео.

- Перебрал, что ли, студент?

- Д-да… - пробормотал Тео, оглядываясь. – Джинн… джинн где?

- Улетел твой джинн, завтра вернется, - усмехнулся собачник. – Велел больше не пить. Надо же, другие до зеленых чертей напиваются, а этот джинна увидел. Что пил-то, умник?

- Я… пиво.

- Надо же столько выхлебать! Пойдем уж, доведу… где живешь, бедолага?

Дома Тео содрал с себя мокрую, грязную одежду, рухнул на кровать и проспал до утра. Ему снился толстый зеленый черт в чалме и почему-то с розой. Черт писал стихи большим гусиным пером и смеялся.

Утром Тео рассказал обо всем университете, и группа дружно спросила, где продается такое замечательное пиво, от которого джинны предлагают машины, квартиры, дачи и зачетки с пятерками. Умение писать стихи все дружно отвергли как полностью бесполезное.

Спустя пару дней Тео сидел на паре и по обыкновению рисовал в тетради по высшей математике чертиков и цветочки. Внутри жужжало томительное беспокойство – словно муха поселилась. Рисунок выходил чуть более размашистым и нервным, чем обычно, и Тео не мог понять, что с ним происходит. А потом решительно перевернул чистую страницу, и рука потянулась выводить мелкие, убористые строчки. Строчки оказались рифмованными.