Жилины. История семейства. Книга 1

Потом вроде выход нашли. Колокольня-то от фундамента оторвалась и теперь просто под собственным весом стояла. Вот кто-то и предложил её набок повалить. Пригнали два единственных колхозных трактора, притащили мотки металлических тросов – и началось. Все комсомольцы, и твой отец в первых рядах, начали обматывать колокольню тросами, которые крепко-накрепко прикрепили к тракторам и дёрнули. Результат был налицо. Оба трактора заглохли – двигатели не выдержали перегрузки, а колокольня – вот она, до сих пор стоит. Тогда же оперативникам из НКВД оставалось одно. Они принялись палить по кресту из всех видов оружия, которое у них имелось. Одна шальная пуля в цепь попала и порвала её. И это всё, чего они добились. С тем пришлось и уехать, а колокольня, которую наш предок построил, стоит.

И на глазах моего боевого отца появились слёзы покаяния.

– А дядя Фима с сёстрами где были в это время? – не выдержал я и встрял со своим, возможно, не совсем уместным вопросом.

– Они все в общей толпе находились вместе с нашей матушкой, – ответил отец и после небольшого молчания добавил, на меня посмотрев: – Наверное, представляешь, каких я пенделей от них наполучал, когда мы вечером ужинать уселись?

– Это-то я себе хорошо представляю, – ответил я.

– Я после того случая тоже, – задумчиво, как бы врастяжку произнёс он и замолчал.

Я решил, что пора поезд на другой путь направить, и к отцу обратился:

– Пап, а можно я один маленький вопросик на засыпку задам?

– Конечно, конечно, – оживился тот.

– Ты рассказывал, что Ивану надо было пять с лишним вёрст от деревни до тракта идти, а тут до шоссе всего с полкилометра.

– Ответ самый что ни на есть простой. Раньше тракт шёл немного в стороне. Ведь мы, как из Владимира выехали, оказались на дороге, которая левее пошла, а двести с лишним лет тому назад она прямо на Нижний была нацелена. Вот чтобы отсюда до той, старой, добраться, надо было очень постараться.

– Я смотрю, пап, ты хорошо подготовился к нашей встрече.

– Естественно. Я к ней готовился почти год. Даже в Ленинскую библиотеку записался. Так что всё, о чём рассказывал, абсолютно достоверно. Понял? Тогда ладно, давай дальше слушай.

Он присел на сложенную кем-то стопку кирпичей. Вероятно, нашёлся какой-то умелец, который начал колокольню, простоявшую в одиночестве полвека, потихоньку разбирать. Мне рукой отец показал на соседнюю такую же кучку и начал рассказывать. Сидеть было не очень удобно, но стоило мне вслушаться в папин рассказ, как я обо всём забыл и вновь оказался в этом же краю, только двести с лишним лет назад.

– Первым делом Иван за строительство дома принялся. Вот-вот лето начаться должно, а им некуда малых детей на природу вывезти. Строительством, как всегда, компания Кроковых занималась. Феофан Селиванович, седовласый господин, на вид ещё крепкий, но в связи с почтенным возрастом – ему к тому времени уже за семьдесят перевалило – практически отошедший от всех дел и доверивший их своему любимому чаду, на этот раз решил сам тряхнуть стариной. Собрал лучшую бригаду, которая буквально за пару недель возвела большой дом с мезонином, с остеклённой отапливаемой террасой и с пристроем, у которого был отдельный вход, чтобы в нём могла жить прислуга. Тот дом дошёл до нашего века, я в нём тоже прожил много лет, практически до 1930 года, пусть не постоянно, только летом, но, поверь, это были лучшие годы моей жизни.

Неожиданно он встал, отряхнул рукой брюки, огляделся, но, не найдя ничего лучше той кучи, с которой только что поднялся, вздохнул и вновь на неё уселся.

– Дом, – продолжил он, устроившись поудобней, – разумеется, неоднократно перестраивался и достраивался, а окончательный свой вид обрёл к середине прошлого века. Но постоянно семья жила в губернском центре, во Владимире, а в деревню перебиралась лишь на лето, когда дети заканчивали учиться. В семье этот дом назывался усадьбой. Топили там круглый год, поэтому, как выдавалось свободное время, запрягали лошадей, и все, кто мог и хотел, отправлялись в Жилицы. Бывало, что каждые выходные большая часть семьи, кроме тех, кто был занят в лавках, проводила в усадьбе. Семья всегда была большой. Потери, которые пережил Тихон, наперсник основателя нашего рода, Ивана Первого, были учтены, и поэтому меры пожарной безопасности применялись самые современные.

Снова наступило молчание, на этот раз долгое. Я уж решил, что всё, экскурс в историю закончился, но тут отец снова заговорил, уже с какой-то явственно слышимой печалью:

– Представляешь, через что надо было переступить твоей бабушке, когда она собственной рукой подносила факел к нашему семейному гнезду?

– Пап, о чём это ты, а?

– Я о той трагедии, которая произошла здесь в 1930 году, но подробней об этом я расскажу тебе позднее, когда дойду до нынешнего века, а пока мы с тобой ещё в середине восемнадцатого. Вот и давай придерживаться хронологии.

И он опять продолжил свой долгий рассказ: