Жилой комплекс «Курицын»

– Не хочешь прогуляться? Мне одной страшно.

Саша не понял, к чему этот шутливый оборот про «страшно», но почувствовал, что прогуляться на свежем воздухе в хорошей компании – самое прекрасное, что можно было бы сейчас придумать.

– Хочу.

– Окей, тогда через полчаса на стройке.

Как приручить дракона

– У меня сейчас лопнут барабанные перепонки! – кричала Таня.

– Что? – не слышал её Саша.

Есть такое выражение: «собака заливается лаем». Ральфик не заливался, он захлёбывался. Казалось, он в один миг проглотит человека, как таблетку от кашля, если дотянется. Таня жестами показала Саше, что сейчас попробует укротить этого дракона. Она достала пакетик с нарезанной колбасой.

Ральф не перестал захлёбываться, хоть и делал это теперь с чуть наклонённой головой. Таня взмахнула рукой и навесом подбросила кусочек колбасы. Тот исчез в пасти Ральфа, как трамвайный талончик в шредере. Лай не останавливался ни на мгновение.

Таня достала новый кусочек и показала Ральфу в метре от его носа. Цель упражнения – получить от ученика немножко тишины. Произошла перемена. Ральф вдруг перестал лаять и перешёл на тракторное гудение. Хоп! Кусок проглочен, а рычание не останавливалось. Таня и Саша получили возможность переговариваться.

Ральфу показали третий кусочек. Чудеса! Дизельный двигатель внутри пса начал работать с перебоями и вдруг заглох. В этот раз люди слышали звук глотания.

Если тишина может выражать заинтересованность, то она выражала. Новый кусочек Таня протянула через демаркационную линию кончиками пальцев, на всякий случай расположив свои ступни так, чтобы можно было резко стартовать вон со стройки. Ральф дёрнулся с громким «ам!» и слопал лакомство в один миг. Таня пересчитала пальцы – всё сошлось.

– Теперь ты попробуй! – сказала она Саше.

Саша повторил Танин трюк с колбаской на кончиках пальцев. Ральф уловил закономерность поведения этой парочки и планировал вести себя хорошо до тех пор, покуда у них хватит вкусняшек.

– Что ещё у тебя есть? – спросил Саша, раздумывая, как разнообразить Ральфу рацион.

– Я собачьего корма на всякий случай взяла…

Пёс с любопытством наблюдал за действиями людей. Глупенький. Он даже не понял, что уже начал одомашниваться. Вот они взяли у сторожа пятилитровую кастрюлю, которая служила Ральфу миской, насыпали туда неведомого чёрного гороху. Ральф попробовал. Годится. В стенках кастрюльки эхом отдавалось чавканье. Он почувствовал, как к его спине тянется человеческая рука, но не стал отвлекаться. Только шерсть на холке чуть поднялась, и Саша повременил гладить; затем улеглась, и Саша коснулся непокорной спины.

– В следующий раз надо будет взять перчатки, – заметил Саша, потому что пёс в своей жизни не знал ни мыла душистого, ни полотенца пушистого.

Вдоволь нагулявшись по ставшей теперь безопасной стройке, Саша и Таня, уходя, закинули остатки колбасы в конуру. Ральф даже не вышел.

Каменщики-дальтоники

Саша затеял гнать стройку, покуда шеф не оправился от последнего звонка. Почти всё говорило в пользу успеха задуманного: куча денег, сильная служба заказчика и неугасимая жажда свершений. Лишь одно обстоятельство могло поставить крест на всём – безальтернативный Ямов у руля. Его долг за взятку вместе с накопленными штрафами и всякими взысканиями приближался к трём миллионам рублей, и изменения баланса пока не предвиделось.

Призвать сильные стороны на помощь слабым – очевидное решение. Ямов всё-таки что-то делал и притом делал быстро, как требовалось. С чем-то смириться, что-то простить (в конце концов, деньги-то не Сашины), зато дом поднимется в срок. По всему выходило, что Ямов пока нёс золотые яйца. Ну ладно, пусть обычные, хоть куриная аналогия вряд ли бы ему понравилась.

Взвесив всё, Саша решил не трепать Автонома Викториновича, пока тот в темпе. Философский вопрос, тонкая материя. Не трогай, если работает. Да и проще его оставить, чем искать нового человека. С этим соглашались и Филипп, и Таня. Вдруг в какой-то момент Ямов прикинет, что его долг превысил разумные пределы, и чухнет? Это же математика.

Саша останавливал Филиппа за локоть, когда тот порывался ткнуть Ямова носом в лужу. Так же поступал и Филипп, когда Саша не мог держать себя в руках. С тяжёлым сердцем они фиксировали косяки, но не штрафовали, а обходились замечаниями. Только не останавливайся, дорогой Автоном Викторинович!

Ямову грех было жаловаться, он и не жаловался. Оправдывал оказанное высокое доверие. К маю настала пора первого кирпича, а значит, Сашины либеральные реформы должны были принести плоды, но всему есть предел.

– Автоном, ты нарочно снимаешь на стройке всяческие нарушения и выкладываешь их на всеобщее обозрение? – спросил Филипп, листая ленту. – Чтоб я мог из офиса всё контролировать?

Зазнавшийся Ямов проигнорировал вопрос.

– Тебя за каждый пост можно штрафовать, – продолжал Филипп. – Работники без касок, перепады высот без ограждений, материалы сложены с нарушениями… А моя любимая фотка вот эта: как подъёмный кран катает Ральфа на плите.