Жилой комплекс «Курицын»

Саша давно отвык слепо доверять Ямову, но согласился дать тому шанс. Когда через неделю Филипп для порядка заглянул в журнал авторского надзора, он обнаружил, что Ямов таки уговорил Клёнова начать заполнение. Однако все записи были сделаны исключительно карандашом. Содержание их и вовсе было издевательским: «Погода хорошая», «Бензин 38 рублей», «В Париже на колокольне завёлся какой-то урод».

От обиды щемило сердце, но выбора не оставалось. Клёнов выставил «венецианский счёт», как его назвал Филипп. Это означало, что к чашке кофе добавили плату за сервис, столик и скатерть. Саша принял условия Клёнова, но горячо поклялся себе спустить с того семь шкур за каждый переплаченный рубль. Наивный.

– А вообще-то, Аркадий Петрович, вот эти три стояка квартир получились так себе. Я бы даже сказал, непригодными для жизни, – заметил Саша, рассматривая выставочные чертежи в офисе Клёнова.

– Так сделайте на них скидку, и ничего страшного! – ответил Клёнов без тени иронии. Он в кресле на колёсиках откатился к стене, на которой поверх приколотых чертежей красовалась крупная надпись: «С нами вы экономите!».

Скинуть на эти квартиры столько, чтобы их хоть кто-то купил, означало потерять девять миллионов рублей. Клёнов, без сомнения, взял бы первый приз на конкурсе проектирования уродливых планировок.

Судья Носов

В конце марта Саша получил судебную повестку. Несправедливо уволенная Анна Пушная желала сто тысяч рублей. И если на стройке порядка не было, то в офисе он был. К делу привлекли уже заочно знакомую нам юристку Алёну, которая быстро разложила всё по полочкам.

Железные аргументы Пушной: «Я работала, меня все в офисе видели, вот показания соседей, а Попов мне регулярно деньги на карту переводил, вот чеки. Требую официального оформления, восстановления, и денег, и компенсацию».

Сашина позиция была незавидной. То, что Пушная без оформления полгода протирала стул и больше ничегошеньки не делала, вряд ли прокатило бы в суде. По всему выходило проигрывать и платить, но никого в офисе это не устраивало.

Алена шёпотом уточнила у Саши, всем ли в офисе можно доверять. Саша ответил, что, пока Ямов на стройке, можно всем. Тогда Алёна принялась озвучивать план, то показывая указательным пальцем на Сашу, то большим за спину на воображаемую Пушную.

– Скажем в суде так: Пушная была любовницей Попова, и он с ней расстался. Она стала его ежемесячно шантажировать и каждый день шаталась к нему на работу. Однажды он отказался ей платить, вот она и разозлилась.

– Но ведь это же не так, – робко вставил Саша, но его никто не слушал. Версия Алёны так понравилась сослуживцам, что они немедленно накидали множество подробностей для усиления позиции. К следующему дню Алёна подготовила ответ суду, подписала у Саши и прилепила к папке цветной листик с надписью: «Отнести секретарю судьи Носова». На эту записку засмотрелась Таня и вдруг просияла:

– Подожди! Фамилия судьи Носов?!

– А. А. Носов, – ответил Саша.

– У нас же дольщик есть с такой же фамилией! Как его зовут?

Саша принялся открывать файлы и скоро с удивлением протянул:

– Александр Александрович…

– Неужели наш судья – это наш дольщик?! Ты помнишь, что он спросил, когда квартиру покупал?

– Он спросил, кого это мы уволили из отдела продаж. Я было удивился, откуда он в курсе, и начал ему рассказывать, какая Пушная тварь…

– А он быстро тему замял, типа ему неинтересно…

Радости в офисе не было предела. Теперь за исход дела можно было не волноваться: не станет же дольщик ссориться с застройщиком. Комарова пообещала бутылку шампанского в честь победы в деле, а Филипп заметил, что такая смешная ситуация достойна голливудской экранизации.

– А ведь самое интересное, что он к нам ещё должен зайти договор подписать, – вспомнила Таня.

В назначенный день судью ждали как дорогого гостя. Лишних соглядатаев отправили погулять. Понятно, что распространяться на тему будущего судебного решения ему по чину не положено… Но ведь в прошлый раз он сам поинтересовался… В общем, будет полезно перекинуться парой слов.

Саша с Таней перешёптывались в ожидании визита и так увлеклись, что судья застал-таки их врасплох. Он ворвался в кабинет с обнажённой ручкой в поднятой руке и, словно загипнотизированный, ринулся к Таниному столу. Таня машинально положила перед ним договор и молча наблюдала, как судья ставит свои подписи в нужных местах. Саша посмотрел на сопящего судью и одним лишь лицом спросил у Тани, дескать, в чём дело-то? Таня еле заметно развела руками, мол, кто его знает.

Затем судья поднялся и, слушая Танины инструкции относительно договора, глядел в потолок, в пол и в окно. Поймать его взгляд не вышло ни у Тани, ни у Саши. Тем более заговорить о деле. Судья сгинул так же резво, как и появился.

«Наверное, потому что не положено, – подумали коллеги, – но, в любом случае, не будет же он с нами ссориться…»

Алена сказала, что в суд пойдёт одна, а Попову там быть ни к чему. Накрученный Саша согласился сидеть в машине под окнами суда и читал Алёнины сообщения:

«Пушная не пришла, только её юрист».