Жёлтая виолончель

Мы повернули и двинулись дальше вдоль Ломоносовского проспекта, где располагался небольшой продуктовый рынок. Прошли в ворота и увидели длинные лотки. За лотками стояли продавцы, которые мрачно копошились кривыми пальцами в отвратительных кучах снеди, стараясь придать им хоть насколько-то презентабельный вид.

– А что будем покупать? – уточнил Жора.

– Ну, как всегда, наверно, – предположил Паша. – Батон длинный.

– Нет, – перебил я. – Два батона.

– И всё? – Жора был разочарован. – Сегодня же деньги есть.

– А что ещё можно? – спросил Паша.

– Может, «Сникерс»? – предложила Надя, а затем, заметив наши растерянные взгляды, – поправилась: – Ну, или два…

– Да кто же шоколадочками закусывает! – возмутился Жора. – Давайте сыру купим хорошего.

– О! – воскликнул я. – Это мысль. И давайте ещё чаю и «Роллтона».

– А чаем, значит, можно закусывать? – спросила Надя.

– Да нет, – объяснил я. – Просто у нас с Пашей всё кончилось. А тут Жора с деньгами.

– Купим, – сказал Жора. – Всё купим. Так. Какой сыр берём? Может, вот этот?

– Фу, – сказал я. – Он с плесенью.

– Так и должно быть. Понимаешь, плесень… – судя по интонации, Жора собирался прочитать мне лекцию о деликатесах.

– Да знаю я, знаю! – перебил я. – Но есть это не могу.

– Эх, – сказал Жора. – Ну, выбирай сам. Только не говнецо какое-нибудь.

Совместным решением выбрали какой-то «Тильзитер». Жора встал в очередь.

– Ой! – вскрикнула Надя, ткнув пальцем под прилавок. – Это что было? Крыса?

– Ну, вот видишь, – сказал меланхолично Паша. – Крыса только качественный продукт будет есть. Её же невозможно убедить логическими аргументами. В «Седьмом континенте» вы видели крыс? То-то.

Жора купил два килограмма сыра, чем удивил не только нас, но и продавщицу. Затем мы добавили палку копчёной колбасы, пачку «Липтона», несколько «Дошираков», бутылку «Пепси», два хрустящих багета и большой «Сникерс», который Надя тут же начала смачно есть, вызывая у меня приступ слюноотделения.

– Жора, откуда у тебя столько денег? – удивлялся Паша.

– Да так, – уклончиво отвечал Жора. – Бизнес, понимаешь ли. Сделочку удачную провернул. Всё вроде купили? Вовка, не возьмёшь один пакет? Ну, пошли.

Мы приближались к нависающему над нами зданию МГУ, над которым застыла огромная тёмно-серая туча, похожая на булыжник.

– Во громадина! – сказал Паша, видимо, имея в виду здание. – Это вам не хухры-мухры.

– Пройдёт лет пятьсот, – сказал я, – и эта громадина превратится в песок.

– Ну, не обязательно, – сказал Паша. – Можно всё сверху клеем залить, тогда больше.

– Вместе с людьми, что ли? – не поняла Надя.

– Ну да, – кивнул Паша. – Они же так тоже дольше сохранятся.

Внутри здания царила атмосфера затхлости. Запах напоминал сразу о совковом магазине, вокзале и морге. Основной аромат квашеной капусты дополнялся нотками картофельных очисток, пота и мочи, завершаясь аккордом невыносимой тухлятины, происхождение которого было трудно угадать. Мы вместе с рюкзаком и пакетами втиснулись в лифт и нажали кнопку шестнадцатого этажа. Кажется, я нажал. А может, рюкзак.

– Лифт – тоже дурацкое изобретение, – сказал Паша. – Зачем вообще нужно перемещаться? Находились бы постоянно в одной и той же нирване, питались пустотой и строили внутри себя миры вместе с едой, блэкджеком и… Ну, вы понимаете.

– Выходи, философ, – сказала Надя. – Я с рюкзаком тебя не обойду.

Мы шумно проследовали по коридору к нашей двери. Я открыл дверь, впуская всех в блок, и стал возиться со вторым замком, который всегда немного заклинивал.

– А давай я дверь вышибу, – сказал Паша. – Я давно мечтаю об этом.

– Она стеклянная наполовину, – ответил я. – Весь в порезах будешь. Лучше дома у себя вышиби.

Замок открылся, мы ввалились в комнатушку.

– Ой, какой у вас бардак, – сказала Надя, стаскивая с плеч рюкзак.

– Убраться хочешь? – спросил Паша.

– Да нет, конечно, – ответила Надя. – Что я буду в ваш монастырь со своим уставом соваться?

– У них ещё какая-то болезненная тяга к коллекционированию пустых упаковочек, – сказал Жора. – В шкафу тарелочки пенопластовые, коробочки всякие. Здесь – вон – бутылочки. А в холодильнике баночки из-под китайских сосисок.

– Банки не пустые, – ответил Паша, прямо в плаще садясь на диван. – В них бульон. На банках написано «Не выливайте бульон, его можно использовать для приготовления пищи».

– Ты его будешь использовать? – усомнился Жора.

– Нет, конечно, – ответил Паша. – Там же плесень уже выросла.

– Может, начнём уже? – я снял куртку, повесил в шкаф, сел на свой диван рядом с Пашей.

Надя подошла к стене.

– А это кто рисует?

– А ты как думаешь? – спросил Паша.

– Вовка? – Надя покосилась на нас, убеждаясь, что угадала правильно. – Классная у тебя фантазия. Техника, может, и не очень, но композиция и особенно идеи… Вот эта вообще супер. Что написано, не пойму.

– Икра, сестра Икара, – сказал я. – Где Гагарин?

На картине была изображена девушка с крыльями, сбросившая некую оболочку и взмывающая вверх.

Жора и Надя разместились на стульях.

– Что за Гагарин? – спросила Надя.

Я нашарил в ящике стола штопор с двумя рычагами и винтом.