Жёлтые розы для актрисы

Наступил вторник. Измученная ночным бдением Саша еле поднялась, решив поспать днем, а сейчас — в театр. Обещали вывесить распределение на новые спектакли, а вечером итальянская комедия, она тоже занята. И опять все бегом! Когда закрывала дверь флигеля, ее позвал Игорь Степанович. Он сыпал зерно в кормушку потрясающей красоты: птичий домик, расписанный под гжель, стоял на круглой площадке, а площадка на железном столбике — настоящая Рублевка, только птичья:

— Сашуля, можно тебя на пару слов?

— Конечно, Игорь Степанович. Слушаю вас…

— К тебе вчера приходил мужчина? Ты не стесняйся, мы с Олей не против, дело-то молодое, а тебе замуж пора.

Естественно, она знала, что это за мужчина, но хотела послушать хозяина, какие у того мысли на сей счет:

— Огорчу вас, мужчины ко мне не ходят, а что?

— А вот иди-ка сюда… — Он прошел к зоне своего небольшого садика, надел очки и сделал знак рукой, мол, иди ближе, хотя Саша и без этого шла к нему. — Не топчись. Смотри, сколько следов… мужской размер… 45–47-й примерно…

— Да… — присела Саша на корточки. — Дяденька большой, видимо.

Следы отчетливые, по снежному полотну никто не успел потоптаться, к тому же снег шел мокрый. Сверху взялась тонкая корочка, но под ней пушистый слой, потому отпечатки и получились идеальными.

— Вор? — спросила она.

— Вор, Сашенька, попытался бы в гараж проникнуть, в хозпостройки — у меня они капитальные, значит, там есть чем поживиться. Нет, не вор. Вор, я думаю, не носит дорогие ботинки… или сапоги.

— А это как вы узнали?! — изумилась она.

— По отпечаткам, — с видом знатока сказал Игорь Степанович. — Рисунок… как бы это сказать… на автомобильных шинах подобные канавки и выступы называются протекторами…

— Поняла, мы тоже так назовем. И что?

— А то, что сложный рисунок протектора с четкими границами характерен для импортной обуви, далеко не дешевой.

— Ну, вы даете! — восхитилась Саша. — Прям детектив.

— Брось, тут элементарные знания. Мы с Олей в девяностые вынуждены были профессии сменить, чтобы выжить. Ездили за товаром по разным странам, имели два магазина. Научились отличать особенности в предметах одежды. Не пойму, зачем этот товарищ приходил… Вон, смотри, куда следы ведут…

Как истинные следопыты, согнувшись буквой «г», оба шли по следу и дошли до забора с калиткой.

— Он перелез через забор! — догадалась Саша.

— Да, калитка заперта…

— Я же ее запирала и проверила… подергала. Слушайте, Игорь Степанович, у вас богатый дом, камер слежения случайно вы не развесили? Мы бы просмотрели кадры…

Надежды увидеть вчерашнюю личность рухнули, так как пожилой человек одарил ее насмешливым взглядом и к этому добавил:

— Видимо, не видела ты, Сашенция, богатых домов. Камер у меня нет. Что же ему нужно было в моей усадьбе? Перелез, прошел в сад и вернулся…

М-да… Жаль, камер нет, очень полезная штука. Но Саша не растерялась, а достала смартфон (подаренный Алексеем, гаджет до сих пор с ней) и, выбрав пару хорошо отпечатанных подошв, сфотографировала их. Покушались на нее в театре, стало быть, там и ботинки следует искать.

Первое, что она сделала, попав во двор театра, — медленно шла, опустив голову. Куча следов, но и отчетливые были, только со знакомым протектором не разглядела, а этот товарищ, как назвал его Игорь Степанович, точно где-то здесь…

Труппа подтягивалась в полном составе, артисты отправлялись к расписанию, где обычно вешали и распределения ролей, но вожделенных листиков не висело. Появилась озабоченная Люся, к ней развернулись человек пять, торчавших у расписания, алчно уставились на помрежа, словно жаждали сожрать.

— Ну, не знаю я, не знаю! — раздраженно заныла она, отвечая на молчаливый вопрос. — Решают у главного, спорят. И завтруппой там. Я пришла повесить завтрашнюю репетицию «Забыть Герострата»… Оленева не пришла?

— Здесь я, здесь, — заворчала вошедшая Анфиса.

— Опоздание. Я фиксирую, — предупредила ее Люся. — Сами проведете сегодня и завтра репетиции, главный уезжает в областное управление культуры за втыком.

— А что случилось? — заинтересовался Октавий Михайлович.

— Кляузу кто-то настрочил, — огрызнулась Люся, но агрессия адресовалась не ему. — Неймется кому-то, ищут приключений на свою тупую задницу.

— Не только на свою, на нашу в том числе, — заметил Октавий Михайлович. — Надоест начальству — разгонят нас…

— Типун вам на язык! — со свойственной ей простотой отмахнулась Люся. — Ну, я пойду…

— Иди, иди, дорогая, послушай, о чем они там… заседают.

— Подслушивать?! Октавий Михайлович, на что вы меня толкаете?

— Да, Люсенька! А что такое — тупая задница?

— Да ну вас!

Люся удалилась, а через полчаса прибежала и велела всем расходиться, кроме тех, кто занят в репетиции, мол, режиссеры не договорились насчет актеров. Саша вышла во двор и замерла на крыльце под навесом — красотища редкая. Снова пошел снег, поскольку ветер еще к утру угомонился, хлопья фланировали медленно, плавно, словно вообще ничего не весили, падая на перила, они рассыпались.