Жёсткий ночной тариф (Бронированные жилеты)

«Они убедились: их карта бита, Картузов больше не владеет положением. Наша взяла. Им остается один путь — на поклон к Жернакову… — Скубилин лишь теперь в полной мере осознал грозившую ему опасность. — Я тебе это припомню, Картузов…»

Начальника инспекции Игумнов знал по Высшей школе. В конце лекций, после «Вопросы есть?» Исчурков всегда лез со всякой ахинеей.

Преподаватели считали его разбирающимся, поговаривали об адъюнктуре. Но в последнюю минуту предпочли сына генерала из внутренних войск.

При встрече они здоровались. Исчурков казался жёстким, на всю жизнь жестоко кем-то обиженным. Мутные маленькие глазки выглядели воспаленными.

— Садись, Игумнов, — сказал Исчурков, — давай знакомиться по новой… Фамилия, имя, отчество. — Знакомство предполагалось одностороннее. — Месяц, год, дата рождения…

— И для этого ты меня вызывал, Исчурков?

Небольшой кабинетик выглядел голо — таков был здешний стиль, — несколько чахлых растений в разнокалиберных горшочках и банках, портрет Дзержинского, изготовленный методом выжигания, окрашенный белым громоздкий сейф.

— А ты не спеши. Время есть.

— Только не у меня.

Исчурков лениво улыбнулся.

— И у тебя есть время. И много! Скоро ты и сам в этом убедишься. Газетку можешь посмотреть пока. Там и о тебе… — Он подвинул свежий номер «На боевом посту».

«С приходом начальником ОУР капитана милиции Игумнова… — писал корреспондент, — уголовный розыск активнее стал раскрывать преступления. По горячим следам раскрыто на 16 процентов больше, чем за аналогичный период прошлого года…» — заметка была полна безликих цифр.

— Что, собственно, произошло?

— Сам все знаешь. — Исчурков снова улыбнулся. Это был его звездный час. — Ты же умный парень. Раскрываемость какая в вашем отделе?

— Как у всех — под девяносто.

— Ну вот!

— А у других?

— Не надо про других! Давай про себя и про Картузова…

Вошел сотрудник инспекции — слащавого вида майор с зачесанными назад волосами. Он был озабочен, не кивнул Игумнову, о чем-то спросил своего начальника, нагнувшись к его уху.

— А вот он! Как раз у меня… — Исчурков показал на Игумнова. Кроткое, до приторности слащавое лицо мгновенно замкнулось, майор в ожидании застыл.

— Что у вас там с администратором Госконцерта? — спросил Исчурков. — Начальник управления интересуется.

Особисты казались взволнованными.

— А с французской косметикой? Это уж совсем свежий случай…

Игумнов не ответил.

— Как срочно это ему требуется? — спросил Исчурков майора.

— Просил прямо сейчас.

— Значит, так. — Исчурков показал Игумнову на предбанник. — Подождите там. Генерал вызывает как раз по этим вопросам.

Игумнов вышел, Исчурков вместе со своим подчиненным тоже прошли через предбанник. Он был пуст, вызываемые в инспекцию писали тут свои объяснения. На столах стояли два спаренных телефона.

— Я буду минут через десять… — Исчуркову стоило заметного труда не взглянуть на телефонные аппараты. — Жалоба очень серьезная…

Игумнов промолчал. Конечно же, это была оперативная комбинация и притом весьма примитивная.

«Подтолкнуть, чтобы я позвонил по аппаратам, которые записывают? На что он надеется? Что я свяжусь с кем-то и инспекция начнёт проверку с другой стороны?»

Его затопила злоба.

«Подожди! Как они тут разыграли! „Начальник управления вызывает…“ — „А вот он! Как раз у меня…“ А то этот не знал, кого вызвали к Исчуркову. Вы бы ловили преступников! Посмотрел бы я на тебя, Исчурков, третьего дня, как бы ты пас этого боевика с автомаом…»

Исчурков вернулся минут через пятнадцать.

— Проходите. — Он против воли бросил быстрый взгляд на телефонный аппарат. — Так что у вас случилось с администратором Госконцерта?

— Знаешь сам — раз спрашиваешь! — Он не мог прятаться за подчиненных.

— Я-то знаю!

— И тебе приходилось укрывать, Исчурков?

— Вопрос о тебе. И о Картузове.

Он второй раз упомянул любимца Скубилина, Игумнов удивился:

— Скубилин еще начальник управления? Может, его уж нет? И ты на Картузова катишь бочку?

Исчурков даже поперхнулся.

— Ты не заболел, Игумнов? Как у тебя с головкой?

— Не беспокойся, психиатра я прошел… — В последнее время управление чуть что — посылало к психиатру. — Нормален. Иначе не попал бы в Афганистан!

— Ладно! А чтобы ты не сомневался, иди в приемную. Начальник управления ждет. Картузова и тебя…

Заместитель прокурора не позвонил.

«И теперь, видимо, не позвонит. Компромисс будет найден на ином уровне, в других сферах…» — подумал Скубилин.

Он понимал, что узнает лишь результат компромисса. Только цену, уплаченную ему.

«Цена эта не должна оказаться слишком низкой…»

В этот момент позвонил Жернаков. Едва услышав его, Скубилин понял, что не ошибся, спросил:

— Можно поздравить?

— Поздравь…

Голос замминистра в трубке слышен был отчетливо-хорошо, вплоть до старчески слабых тонов — этих размочаленных временем концов голосовой ткани.

Жернаков успел поправиться, находился в прекрасном состоянии.

— Ты был прав, Василий. Принесли мне эту филькину грамоту. Сами принесли… И извинились.

— Акт народного контроля?