Жирная, грязная и продажная

Женщины с закутанными головами стояли плотно, но вдруг между их тел выставилась рука с револьвером и грянул выстрел. Амин-Султан увидел, что шах быстро-быстро пошагал прочь, а из толпы женщин выскочил человек, тут же схваченный свитою. Когда же кинулись к шаху, он был уже мертв — пуля пронзила его сердце. Это случилось за пять дней до столь желанного юбилея, и теперь, наверное, мудрейший предок Аббас-Мирза уже нашептывал мертвому шаху великие тайны будущего династии Каджаров…

Боясь волнений в Тегеране, смерть Насср-Эддина решили скрыть от народа. Мертвеца усадили в карету, а голову шаха склонили на плечо Амина-Султана, будто шах утомился и задремал. Чтобы картина выглядела естественно, садразам, когда проезжали через базары, махал платком, словно навевая прохладу, а народ, увидев спящего шаха, торопливо кланялся. Русский посол тогда отсутствовал, в Тегеране его заменял поверенный в делах А. Н. Щеглов, записки которого об этих событиях я использую при написании этой главы…

Садразам стал плакать, говоря Щеглову:

— Какое горе! Неужели наша несчастная страна снова будет ввергнута в пучину злодейств, казней и крови?

Щеглов понимал опасения министра. Принц Мозаффер, законный наследник, которого поддерживала Россия, еще не скоро приедет из Тавриза, а принц Наиб-Салтанэ уже здесь, в Тегеране, весь гарнизон в его руках, и Наиб способен силой захватить власть в столице.

— Но меня, — говорил садразам, — ужасает мысль, что Зели-Султан, узнав о гибели отца, может примчаться сюда и устроить такую резню, что кровь прольется и на базарах.

На базарах уже знали, что великий Источник Света и Знаний, Полюс Вселенной, Подножие Небосвода, Повелитель Народов Всего Мира, Мудрейший Царь Царей, — этот человек избавил их от своего деспотизма и своей уникальной алчности, а теперь… наверное, будет еще хуже!

Верить в лучшее персы уже побаивались…

Щеглов согласился с садразамом, что опасен Наиб, но еще опаснее Зели-Султан. Это был приблудный отпрыск убитого шаха, заранее отстраненный от престола. Он управлял южными провинциями, где давно хозяйничали англичане, искавшие там нефть, и при дворе шаха (как, впрочем, и в Петербурге) справедливо считали, »Что Зели-Султан может стать именно той «пешкой», которую англичане станут подталкивать на высоту престола… Щеглов посоветовал садразаму отбить срочную телеграмму в Тавриз, известив обо всем законного наследника, и Мозаффер-шах отбарабанил в ответ, что срочно выезжает в Тегеран.

Весьма кстати во дворце появился полковник Коссаговский, командир Персидской казачьей бригады, составленной из персов и русских казаков. Щеглов сказал ему:

— Вы пришли вовремя! Тут заваривается такая каша, что не хватает только британского посла, который, надо думать, сразу потянет за уши Зели-Султана…

Но сэр Мортимер Дюранд уже прибыл. Щеглов подсказал послу, чтобы тот оповестил Уайтхолл о смерти Насср-Эддина, и ответ из Лондона сразу прояснил бы, согласна ли Англия на Мозаффер-шаха или станет выдвигать Зели-Султана, уже достаточно обмазанного британским медом. Дюранд с минуту подумал, искоса глянул на полковника Коссаговского и сказал, что, пожалуй, в Лондоне не станут возражать, если Мозаффер обретет титул «его величества». Прибежал и турецкий посол, которого не пришлось уговаривать.

— Если, — сказал он, сердито отдуваясь, — великие державы, Англия и Россия, уже признали Мозаффера шахом, то мой султан Абдул-Гамид присоединится к их мнению.

Во дворец «Такиэ» прибыли чиновники русской миссии, и по старинному капризу случайности все они носили фамилии не так уж далекие от литературы: Лермонтов, Григорович и Юра Батюшков, студент-переводчик. С ними прибыл Тютрюмов, директор русского банка в Тегеране, его сопровождал бухгалтер Потехин (был и такой писатель). Все наперебой спрашивали — кто убийца? Садразам Амин-Султан сказал:

— Я знаю только имя его — мулла Реза Кирмани, но каковы мотивы его злодейства, покажет нам следствие…

Щеглов отозвал Коссаговского в сторону, шепнул:

— Вашей казачьей бригаде окружить дворец и банк…

— Вы плохо обо мне стали думать, — отвечал полковник. — Я давно это сделал. Тем более кстати, что тегеранский губернатор Наиб уже засел в загородном дворце, как в крепости, и затребовал из арсенала семьсот винтовок…

Щеглов сразу же навестил Наиб-ус-Султана, которого застал в страшном волнении. Он не отрицал, что гарнизонные полки на его стороне, и он согласен будет отстреливаться.

— Вы, русские, не знаете, сколько трупов бывает навалено каждый раз, когда Каджары заполняют пустующий престол. Кто защитит меня и мою семью?

— Вы забыли о России, от священного имени которой я клятвенно обещаю вам защиту вашего брата-валиага, уже скачущего в Тегеран… Вы поймите, — горячо убеждал Щеглов, — что, если не поддержать сейчас Мозаффера, на Тегеран обрушится с юга неистовый Зели-Султан с армией бахтиаров и курдов, которые все живое здесь вырежут сразу…