Жить, чтобы рассказывать о жизни

Таким было мое душевное состояние и через четыре дня после приезда, когда я быстро шел, не обращая внимания на холод и моросящий дождь, в министерство образования, где должна была производиться запись на участие в Национальном конкурсе стипендий. Очередь начиналась на втором этаже министерства прямо напротив двери отделения регистрации и спускалась, извиваясь по лестнице, до главного входа. Удручающее зрелище. Когда к десяти часам утра посветлело, очередь увеличилась еще на два квартала по проспекту Хименес де Кесада, и это не считая тех претендентов, которые укрывались от дождя в подъездах. Дождаться там чего бы то ни было мне показалось абсолютно нереальным.

Но я не ушел. Вскоре после полудня я почувствовал два легких хлопка по плечу. Это был ненасытный «читатель» с парохода, он увидел меня среди замыкающих очередь, а мне стоило больших усилий узнать его в шляпе-котелке и траурном щегольском наряде. Удивленный, он осведомился:

— И что ты, черт побери, здесь делаешь?

Я ответил ему.

— Вот так сюрприз! — сказал он, задрожав от смеха. — Идем со мной.

И довел меня за руку до министерства. Тогда я и узнал, что он был доктором по имени Адольфо Гомес Тамара и государственным директором по стипендиям министерства образования.

Это было самое невероятное и одно из наиболее счастливых событий в моей жизни. В совершенно шуточной студенческой манере Гомес Тамара представил меня своим сотрудникам как самого вдохновенного исполнителя романских болеро. Мне налили кофе и записали без лишних формальностей, заранее предупредив, что никаких положенных по закону процедур избежать нельзя, но следует благодарить Бога за непостижимо счастливое для меня стечение обстоятельств. Мне сообщили, что общий экзамен состоится в будущий понедельник в колледже Святого Варфоломея. По их подсчетам, несколько тысяч кандидатов со всей страны претендовали всего на триста пятьдесят стипендий, так что битва предстояла долгая и многотрудная, а ее результатом вполне мог стать смертельный удар по моим иллюзиям. Счастливчики узнают результаты экзамена через неделю вместе со сведениями о колледже, в который их направят. То, что меня могли принять как в Медельине, так и в Вичаде, было новым и важным известием для меня. Мне объяснили, что эта географическая лотерея была задумана для развития культурного обмена между различными регионами. Когда со всеми формальностями было покончено, Гомес Тамара крепко пожал мне руку с тем же восторгом, с каким благодарил за болеро.

— Будь умным, — сказал он. — Отныне твоя жизнь в твоих руках.

На выходе из министерства какой-то человек, на вид священнослужитель, предложил мне гарантированное получение стипендии и зачисление в колледж, если я заплачу ему пятьдесят песо. Для меня это было целое состояние, но, думаю, что если бы оно у меня было, я бы его отдал, лишь бы избежать ужаса сдачи экзамена. Несколько дней спустя я узнал этого шарлатана на фотографии в газетах. Он был главарем группы мошенников, которые переодевались в священников и занимались махинациями в государственных учреждениях.

Я не разбирал вещи, пока не было уверенности, что меня не отправят восвояси. Мой фаталистически-пессимистический настрой сослужил мне плохую службу. Накануне экзамена я ушел в компании музыкантов с корабля в небольшую таверну в злачном районе де лас Крусес. Мы пели за выпивку, одна песня — один стакан чичи, варварского напитка из перебродившей кукурузы, вкус которого бывалые алкаши делали более пикантным с помощью пороха. Так что день экзамена я встретил с раскалывающейся головой. Я не помнил, где был, как добрался до дома, и представлял собой постыдное зрелище, но меня милостиво усадили в огромном зале, до отказа набитом претендентами. Взгляда, мельком брошенного на вопросы, мне было достаточно, чтобы понять, что я потерпел фиаско. И только чтобы позабавить наблюдателей, я остановился на общественных науках, эти вопросы мне показались менее сложными. И вдруг я почувствовал, что на вчерашних дрожжах меня охватывает порыв вдохновения, который и позволил мне без подготовки каким-то фантастическим образом дать правдоподобные ответы по всем предметам. За исключением математики, которая мне не давалась, да и Богу, должно быть, так было угодно. Экзамен по рисунку, который я сдал хорошо и быстро, послужил мне утешением. «Наверняка это чудесное влияние чичи!» — заверили мои музыканты. Так или иначе, но все закончилось ощущением чудовищной усталости, и я решил написать родителям письмо о причинах и основаниях моего невозвращения домой.

Через неделю я затребовал свои оценки по экзаменам. Служащая из приемной комиссии увидела, должно быть, какую-то пометку в моем деле и, ничего не сказав, отвела меня прямо к директору. Он явно пребывал в хорошем расположении духа, сидел в кресле без пиджака, в одной рубашке с причудливыми красными подтяжками. Просмотрев мои экзаменационные оценки взглядом профессионала, директор перепроверил что-то еще один или два раза и, наконец, вздохнул с облегчением.