Жить дальше. Автобиография

А вот Оля была более продуманным человеком. Ей не нравилась идея торчать в школе до 10-го класса, и после 8-го она отправилась в ПТУ. В то время школьников всеми силами заманивали в профтехучилища, обещая райскую жизнь. И действительно, для тех, кто хотел побыстрее приобрести специальность и начать зарабатывать, это был очень хороший выход. В ПТУ бесплатно кормили, вывозили бесплатно в летние лагеря, там была очень хорошая техническая база, детей учили работать на современном оборудовании, при этом не забывали веселить – устраивали вечера и дискотеки с самой современной музыкой. Школьные предметы зубрить было необязательно, аттестат учащиеся ПТУ получали легко и не напрягаясь, можно было даже уроки прогуливать, требований по этой части к ним не предъявлялось никаких. И моя сестра отправилась учиться… на токаря. Девочек там было очень мало, конкуренции никакой. Оля легко выучилась и получила профессию. И свое стремление к веселому необременительному общению со сверстниками тоже удовлетворила в полной мере – я была пару раз у них на дискотеках, это был просто какой-то разгул буржуазии: весело, ярко, современно.

Но я представляла для себя совсем другое будущее. Не в Олином ПТУ. И не на ткацкой фабрике, как мечтала бабушка. А где? Я еще четко не знала, но вся моя жизнь в тот момент была сосредоточена на театре.

Еще учась в пятом классе, я вдруг увидела в нашей школе объявление «Все, кто хочет участвовать в школьном новогоднем вечере, обращайтесь в пионерскую комнату». Я пошла искать эту комнату, долго не решалась войти внутрь, мялась перед дверью, разглядывая носки своих сандалий (уж очень стеснительная была). Но потом набралась смелости, шагнула внутрь и, не давая себе опомниться, решительно произнесла: «Я хочу участвовать, возьмите меня в команду». – «Будешь снежинкой?» – спросили меня присутствовавшие там. «Да!» – «Но только у нас костюмов нет». – «Ничего страшного, я сама сошью», – заверила я, сама удивившись собственной шустрости. И пошла домой шить костюм. Нашла где-то старую, еще из Германии привезённую, тюлевую занавеску, зашила в ней дырочки, накрахмалила, обшила каким-то дождиком, смастерила платье. А для короны позаимствовала салфетку, которую бабушка по старой деревенской привычке набрасывала на подушку. Из алюминиевой проволоки сделала основу для кокошника (видела на каком-то мероприятии такие кокошники на девочках из танцевального ансамбля), натянула на основу эту салфеточку, расшила блестками. Когда я появилась во всем этом великолепии на празднике, женщина, которая руководила детским танцевальным коллективом, разглядывала меня с большим удивлением. Как будто все кругом в кроссовках «Адидас», а я пришла в обуви с названием «Абибас». Ее девочки выпорхнули на сцену в профессионально сшитых костюмах, а я в таком же, но смастеренном буквально на коленке.

А позже я увидела в школе еще одно объявление. Дворец пионеров звал детей в разные кружки и секции. И среди названий «кройка-шитье, макраме, судостроительный, выжигание и радиотехника» я вдруг увидела слово «театральный». И меня как к месту пригвоздило. Я поняла, что хочу туда немедленно. Пришла во Дворец пионеров на спектакль, в полном восхищении его посмотрела. Думаю, что на самом деле это, конечно, было чудовищно, но тогда я пришла в полный восторг – прежде всего потому, что на сцене были дети. После спектакля, превозмогая робость, я пробралась за кулисы и встретила там женщину с трубным голосом, которая командовала всем этим мероприятием. Она долго не обращала на меня никакого внимания, была занята артистами и костюмерами, но потом ее взгляд упал на мою скромную персону, и она рявкнула: «Чего тебе?!» Я говорю: «Хочу к вам». – «Куда тебе! Ты взрослая, классе в девятом небось, а у нас Дворец пионеров!» – безапелляционно заявила она. Старовата, мол, ты, девочка, для искусства. Я была уже готова зарыдать, и она, видя мое замешательство, посоветовала наведаться в народный театр: «Вон видишь, в соседнем переулке, “Дом учителя”, дверь за углом, там взрослые играют, может, возьмут тебя». И я пошла.