Жить дальше (ЛП)

— В прошлом месяце мы делали передачу про семейный отбор для «Quirks and Quarks» [11]; я кучу времени убил на редактирование интервью. — Дон работал звукоинженером на радио «Си-би-си». — Опять был Ричард Докинз, по спутниковому каналу из «Би-би-си». Он говорил, что в конкурентной ситуации ты автоматически отдаёшь предпочтение своему сыну перед сыном своего брата, правильно? Конечно: в твоём сыне половина твоей ДНК, а в сыне брата — лишь четверть. Но когда приходится выбирать между сыном брата и двоюродным братом, то тогда ты отдашь предпочтение сыну брата, то есть племяннику — потому что у твоего двоюродного брата лишь одна восьмая твоих генов.

— Всё верно, — сказала Сара. Она чесала ему спину. Было очень приятно.

Дон продолжал:

— А у троюродного брата лишь одна тридцать вторая часть твоей ДНК. А у четвероюродного — одна шестьдесят четвёртая. А когда ты последний раз слышала о том, как кто-то вызвался отдать почку для спасения четвероюродного брата? Большинство людей понятия не имеют о том, кто их четвероюродные братья, и больше того, им наплевать, что с ними будет. У них недостаточно общей ДНК, чтобы возбудить такой интерес.

— Обожаю, когда ты говоришь про математику, — поддразнила его Сара. С дробями у Дона дела были не лучше, чем с математикой в целом.

— И со временем, — сказал он, — общая часть ДНК выдыхается, как дешёвая кола. — Он улыбнулся, довольный своим сравнением, хотя Сара прекрасно знала, что единственная кола, которую он признаёт, поставляется в серебристых банках с красной надписью. — Твои собственные потомки становятся четвероюродными братьями всего через шесть поколений, а шесть поколений — это меньше двух столетий.

— Я могу назвать своих четвероюродных. Хелена, Диллон и…

— Ну, ты-то особенная. И как раз поэтомутебя интересует SETI. Для остального мира в четвероюродных попросту недостаточно дарвиновского интереса. Эволюция сформировала нас таким образом, что нам безразлично то, что не собирается проявить себя в ближайшем будущем, потому что в отдалённом у нас уже не будет достаточно близких родственников. Джил, вероятно, пляшет чечётку вокруг этого факта, потому что именно его она не хочетозвучивать: что для широкой публики SETI лишена смысла. Разве Фрэнк, — с которым он тоже никогда не встречался, — не посылал сигнал куда-то за тысячи световых лет?

Он обернулся к Саре и увидел, как она кивает.

— Послание Аресибо в 1974 году. Отправлено к M13, шаровому скоплению.

— И на каком расстоянии оно находится?

— Двадцать пять тысяч световых лет.

— То есть пройдёт пятьдесят тысяч лет, прежде чем мы сможем получить ответ. У кого хватит терпения столько ждать? А я вот сегодня получил е-мэйл с прикреплённой ПДФкой и задумался, стоит ли её читать, ведь чтобы её загрузить и открыть, понадобится целых десять секунд. Нам нужно немедленное вознаграждение; любая задержка кажется нам невыносимой. Как SETI может прижиться в мире, населённом существами с таким образом мыслей? Послать сообщение и потом десятки и сотни лет ждать ответа? — Он покачал головой. — Да кто захочет играть в такую игру? У кого есть на неё время?

Глава 5

Когда роскошный частный самолёт приземлился, Дон Галифакс мысленно вычеркнул этот пункт из списка. Немногие оставшиеся в нём пункты, включая «переспать с супермоделью» и «встретиться с далай-ламой» казались теперь недостижимыми, да и практически лишёнными интереса.

Было жутко холодно, когда они спускались по металлической лесенке на лётное поле. Стюардесса помогала Дону на каждой ступеньке, а пилот поддерживал Сару. Отрицательная сторона частных самолётов — они не подъезжают к «кишке». Как и многие другие пункты в списке Дона, этот в конечном итоге оказался не таким замечательным, как он надеялся.

Их дожидался белый лимузин. Робот-водитель был наряжен в кепку той разновидности, которую ожидаешь увидеть на водителе лимузина и не на ком другом. Он великолепно справился с доставкой их в «Мак-Гэвин Роботикс», всю дорогу описывая историю и достопримечательности местности, через которую они проезжали, голосом достаточно громким, чтобы они слышали его без труда.

Корпоративный кампус «Мак-Гэвин Роботикс» состоял из семи расползшихся в стороны зданий, разделённых обширными засыпанными снегом пространствами; компания была тесно связана с лабораторией искусственного интеллекта в расположенном неподалёку MIT [12]. Лимузин заехал прямо в подземный гараж, так что Дону и Саре не пришлось снова выходить на холод. В сопровождении робота-водителя они медленно доковыляли до сверкающего лифта, который поднял их в холл. Здесь их встретили живые люди — они поприветствовали их, забрали верхнюю одежду и на ещё одном лифте отвезли на четвёртый этаж главного здания.