Жить из основы Бытия

Теперь я просто прогоняю их, если они оказываются в коридоре, который я подметаю. Если же я опасаюсь, что их могут убить другие, то переношу их в более безопасное место. Однажды, увидев паука «чёрная вдова» всего в нескольких дюймах от своего лица, я ощутил в груди прилив чувства. Однако это оказался не страх. Это было благоговение, типа того, которое можно испытать, если выйти из дома на заре и увидеть самый поразительный рассвет в своей жизни.

Вчера на листочке подсолнуха сидела цикада размером с мой большой палец. Другой заключённый — смотритель, ответственный за сад, — взял её с листочка и понёс в Управление, в шутку положив её на стол, чтобы посмотреть, как отреагирует одна служащая. Она с ужасом отпрянула и если бы так не боялась подойти к цикаде поближе, то наверняка раздавила бы её первым попавшимся под руку предметом. Все засмеялись, а смотритель отнёс цикаду обратно на её листик. Когда он ушёл, я решил рассмотреть её получше.

Из всех насекомых, которые попадались на моём жизненном пути, заползали на меня, кусали и жалили, забирались мне в волосы или в еду, это впечатляло самым странным образом. Сначала я посмеивался, потому что она напоминала мне одну из тех неповоротливых машин «седан» 1950-х гг. — своего рода двухтонный «бьюик» с крыльями. Однако чем больше я на неё смотрел, тем больше видел чудо её экзотической красоты, замысловатую структурную изысканность её прозрачных крыльев… Внезапно мысли остановились и осталось только Видение цикады. Не было никакого «я», которое видит нечто отличное от «себя», только цикада и листик, и никого, кто бы смотрел на них, — и затем, что было ещё более странно, появилось смутное чувство того, что цикада смотрит сама на себя! «Как это возможно? — задал вопрос голос, возникший практически ниоткуда. — Что это такое, боже мой?!»

И кто мог бы ответить на такой вопрос? Я не знаю. Я знаю только, что никогда этого не узнаю. И всё же, что бы Это ни было, Оно продолжает спрашивать и тем удивляет Само Себя, ошеломляет Само Себя, полностью озадаченное собственным бытием, возникающим без всякой причины, не имеющим ни начала, ни конца, не зависящим ни от чего, кроме как от Ничего. Правда, что же Это Такое?!

У этих букашек, с которыми я делюсь этой изумительной Пустотой, есть свой ответ на этот вопрос, не имеющий ответа. «Давай, — как будто говорят они, — будь и занимайся своими делами».

Письма из дома

Прямо перед Рождеством моя дочь попыталась покончить с собой, проглотив 150 болеутоляющих таблеток и запив их бутылкой водки. Когда она, уже в больнице, вышла из комы (её нашла подруга, которая и вызвала скорую), то сказала, что была совершенно подавлена, поняв, что всё ещё жива.

Эта попытка была кульминацией трёх лет депрессии, начавшейся со смерти её брата (её лучшего друга) и закончившейся в прошлом году крайне неудачным браком. Её, всё ещё вынашивающую мысли о самоубийстве, друзья отговаривали посещать меня, уверенные в том, что это будет прощанием со мной. Но она всё же приехала, и в какой-то момент нашего свидания, сам находясь в отчаянии, я решил показать ей эксперимент Дугласа «с указыванием». Не помню, чтобы я сказал ей, для чего он нужен; мне кажется, я описал это как игру или забавную странность.

Комната для свиданий в тюрьме обычно полна народу, столы находятся близко друг к другу, но я знал, что моя дочь готова попробовать всё, что угодно. Поэтому я попросил её указать на ближайший стул, обратить внимание на его форму, цвет, плотность, на ощущение того, что он — предмет, который находится где-то там. Затем она указала на свою ступню, обращая внимание на то, что она также была плотной вещью с цветом и фактурой. Она указала на своё колено, своё бедро, свой живот и, наконец, на свою грудь, останавливаясь и обращая внимание на форму и вещественность каждого из них.

В конце концов она указала туда, откуда смотрела, и я попросил её развернуть своё внимание на 180 градусов и сказать мне, что она видит — не то, что она думает, что видит, не то, чему её учили, а то, что она действительно видит в настоящий момент.

Она сказала: «Мой нос?» Я ответил: «Хорошо, неясные очертания носа. И что ещё?» После паузы она озадаченно сказала: «Моё лицо?..». Я спросил: «А ты видишь своё лицо?» То, что произошло дальше, было одним из самых запоминающихся мгновений моей жизни — она замерла от удивления, а затем слёзы буквально полились у неё из глаз, и она застонала, закрыв лицо руками, а когда она вновь посмотрела на меня, то сказала: «О Боже! Оно всегда было там!»

И это было началом, началом конца жизни, которая у неё не задалась. За последний год она потеряла свою прибыльную работу, жильё, машины — всё, и теперь была бездомной без гроша в кармане. Вот как она описывает тот момент в комнате для свиданий: