Жить на свете стоит

– Скромненько, но не без истины, – оценил шутку Яблоков, помогая ей сесть. – Ну, что, сперва кофе, потом разговоры? Или совместим?

– Нет. Сперва разговоры, а потом по результатам… – Она сделала многозначительную паузу, и Яблоков покраснел:

– Ты на что намекаешь? Я как бы женат.

– Не бойся, не посягаю я на твое тело, – улыбнулась Ника, доставая сигареты, зажигалку и флешку. – Ты пока читай, а я сока выпью.

Яблоков вставил флэшку в ноутбук и погрузился в чтение. Ника курила, потягивала яблочный сок и наблюдала за тем, как меняется выражение лица Игоря. Внезапно он захлопнул крышку и в упор уставился на Нику.

– Ты хоть понимаешь, что сделала?

– Отлично понимаю. Вижу, что и тебе понравилось.

– Да. Это работа экстра-класса. Но ты понимаешь, чем это грозит лично тебе?

– А мне, поверь, все равно.

– Масленников не простит.

– Игорь, хватит разводить кроликов, – зло сказала Ника, – Масленников улетел на ПМЖ в Америку, так что мне все равно, простит он или нет.

– Что?! Как это? – оторопел Яблоков.

– Я не буду вдаваться в подробности, уж прости. Так берешь? Или предложить кому-то другому?

– Ты что! – поспешно выкрикнул Игорь и даже подтянул к себе ноутбук, словно Ника собиралась его забрать. – Разумеется, беру! Это ж такая первая полоса будет – закачаешься!

– Ну и отлично, – сказала Ника, вставая. – У тебя всегда был нюх на хорошие вещи, Игорь. Спасибо. – Она поцеловала оторопевшего Яблокова в щеку и вышла из кафе, так и оставив собеседника с открытым ртом.

Она собиралась пойти домой и лечь спать суток на двое, однако упомянутый в разговоре Артем снова встал перед глазами, и от этого вдруг сделалось так невыносимо больно, что Ника увидела только один выход…

Она купила бутылку виски и, выпив ее почти залпом, отключилась на диване.

Утром, даже не умывшись толком, она побежала к ближайшей станции метро за газетой. Свою статью увидела сразу – крупный, броский заголовок на первой полосе известнейшего издания. Купив газету, Ника на ходу пробежала глазами текст и поняла, что Игорь не изменил ни единой запятой.

«Ну, вот… я это сделала», – с облегчением выдохнула она и, помахивая газетой, отправилась в кофейню. На вечер у нее были грандиозные планы.

– Ты видел?! Ты это видел, сука?! – перед лицом возникла газета, а палец державшего ее ткнул в самый низ, в фамилию автора. – Я тебя спрашиваю: как, как это могло случиться?! Да после статьи в таком издании мне самое место в тюряге!

– Я тебе предлагал ее убрать, но ты же очкуешь, боишься. Ну, получи фашист гранату – что я еще могу сказать?

– Так, все, хватит! Игры кончились. Делай что следует, и концы в воду.

Полутемный зал ресторана был почти пуст. Стахова вместе с Ириной сидела в небольшой нише и едва не плакала.

– Почему, ну, почему все так несправедливо? Почему жизнь постоянно подсовывает мне какие-то испытания? Для чего?

Ника подперла кулаком щеку, пытаясь сфокусировать взгляд на лице подруги, но это ей не удавалось. В голове шумело от выпитого – Стахова не любила алкоголь, считала тех, кто пытается решить проблемы с его помощью, слабыми и недостойными, но сегодня в ней самой что-то заболело настолько, что никакой другой анестезии она выдумать не смогла.

– Чтобы убедить тебя лишний раз в том, что ты сильная и что сможешь подняться с колен. Только сильных людей так испытывают – слабые-то и так постоянно на коленях, смысл их пригибать еще? – Ирка стряхнула пепел с кончика сигареты и вздохнула. – Никуша, а ты ведь любишь его, – вдруг проговорила она, и Ника не сразу поняла, о ком речь.

– Кого?

– А что, вариантов несколько? – едко поинтересовалась подруга, постукивая по столешнице красивой серебристой зажигалкой.

– Н-нет, но…

– Хорошо, я уточню, – смилостивилась Ирина, уловив Никину растерянность. – Я об Артеме говорю. Ты ведь любишь его, просто никак не можешь в этом признаться.