Жить на свете стоит

– Ты ошибаешься, Иришка, – грустно и как-то нехарактерно мягко ответила Ника, – ошибаешься. Было время, когда мне казалось, что я люблю его. Казалось – понимаешь? На самом же деле… черт, как бы сказать… понимаешь, я просто привыкла. Он всегда рядом, ненавязчив, внимателен, интересен, с ним нескучно, и даже в постели… стоп… а вот тут у нас в последнее время проблемки и возникли… – Ника пьяненько хихикнула и потянулась к почти опустевшей бутылке виски. Ирина предостерегающе покачала головой, но Стахова отмахнулась: – Слу-ушай! Я в последний раз так напивалась… даже не помню когда. А теперь вот имею законное право. От меня мужик аж в Америку улетел, во как! Предложил замуж выйти – и свалил! Унизил, как последнюю нищенку – мол, на тебе колечко, раз уж ты так этого хочешь… Сволочь! И улетел, понимаешь? Кинул меня – и улетел… Не каждый день такое бывает… – Она лихо опрокинула в рот виски и поморщилась: – Фуууу! Ненавижу вкус…

Ирина молча наблюдала за спектаклем, который разыгрывала сейчас перед ней подруга. Она хорошо знала Нику и понимала: если та пьет, то дело и в самом деле дрянь.

– Знаешь, вот уж когда и в постели все разладилось, дело точно труба! – проникновенно заявила Ника, перегнувшись через стол. – Когда я ему говорю: а давай лучше фильм посмотрим? А он соглашается! И потом ты говоришь, что я его люблю? Не-ет, Иришка, когда любят, то фильм смотреть не предлагают. Да и вообще… с возрастом на ушах вся эта лапша хуже держится… вся лапша, которую нам мужики вешают, Ирка… про любовь… про «подожди, еще не время»… а оно никогда не наступает, это пресловутое «то время», понимаешь? И я понимаю…

Ирина фыркнула, но в душе была абсолютно согласна с Никой. Стахова не умела врать и притворяться, всегда говорила то, что думает, в глаза, за что, собственно, ее многие не любили. «Интересно, как терпел Артем эти ее причуды?» – подумала Ирина, вытягивая из пачки очередную сигарету и напряженно наблюдая за тем, как Ника допивает остатки виски.

– Ты бы полегче, а? – попросила она осторожно, не особенно надеясь на понимание, но тут Ника удивила ее:

– Ага, и правда… Ой, елки, у меня ж машина… – Она прикрыла ладонью рот и хмыкнула: – Придется того… «трезвого водителя» заказывать…

– Нет у тебя никакой машины, пьянь ты несчастная, чтобы «трезвого водителя» заказывать. Ты еще в канаву упади, как в Лондоне! – захохотала Ирина, вспомнив, как однажды они с Никой поехали в Англию и там увидели странную картину. В пятницу вечером из пабов выходили прилично одетые люди и валились прямо на обочину. Спустя некоторое время к ним подъезжала машина, забирала их и увозила куда-то. Когда они спросили об этом у приятеля, жившего в Лондоне много лет, тот объяснил, что это «пятничные алкоголики» – сотрудники офисов, снимающие напряжение при помощи алкоголя. И в канавы они падают намеренно, а специальные команды собирают их и развозят по домам.

Ника, припомнив, о чем речь, тоже фыркнула:

– Нет, подруга, падать в московскую уличную грязь я несогласная! Желаю домой на такси тогда путешествовать… Закажи, а?

Ирина взяла мобильный и защелкала кнопками, пытаясь найти номер такси. Ника закурила, глядя в стену поверх головы подруги. Ей вдруг показалось, что сидящий за столиком чуть левее от них человек внимательно прислушивается к разговору. Стахова попыталась сфокусировать взгляд на его лице, однако человек, словно нарочно, немного сдвинулся на диване так, что оказался вне светлого пятна, отбрасываемого настольным светильником, и теперь Ника могла видеть только тяжелую нижнюю челюсть и высокий ворот водолазки, плотно охватывавший крепкую шею. «Совсем я уже… с этими статьями…» – подумала она и перестала напрягаться.

Ирина, убрав в сумку мобильный, жестом подозвала официанта и попросила счет.

– Поедем ко мне, – попросила Ника, глядя на подругу. – Я не могу одна… поедем, Ирка, а? Ну, пожалуйста…

– Да я разве отказываюсь? Конечно, поедем.

…Двигавшегося вслед за такси темно-синего «Форда» они обе даже не заметили…

В квартире было душно, и Ника сразу кинулась открывать окна, попутно уронив со стола в кухне чашку вместе с блюдцем. На звон разбившейся посуды вошла Ирина, на ходу стягивая через голову элегантный свитерок:

– Ну что ты тут буянишь, пьянчужка? Пусти, я сама. – Отстранив Нику от окна и сунув ей в руки свитер, Ирина распахнула створки и задернула тонкую занавеску. – Надеюсь, что мухи еще не проснулись.

– Давай в спальне ляжем.

– Поговорить хочешь? Не наболталась еще? Ты ж еле языком ворочаешь, Ника…

– Ир, меня разорвет просто, если я не выговорюсь… а пьяной мне легче… подсознание на свободу вырывается… – пробормотала Ника, направляясь в спальню.

Небрежно сбросив на пол покрывало, она разделась, нырнула в любимую голубую ночнушку и, чуть качнувшись, полезла в ящик комода, чтобы достать что-нибудь для Ирины.