Жить не обязательно

А сейчас Гарт смотрел на эту дикую семейку и было ему жаль, что она так быстро уходит.

Три чёрных носа, шесть чёрных глаз, желтоватые шубы, зелёный мох.

Красные лишайники, белые чайки, небо и солнце. Рокуэлла Кента сюда поскорей!

«Как жаль, что я не родился художником! Но с получки обязательно куплю фотоаппарат!»

Откланявшись, «босые» побежали, но медведица вдруг остановилась и стала возбуждённо водить носом, сразу забыв и про человека, и про жёсткую несъедобную шкуру.

Ещё пара секунд – и она взяла направление. Бег её принял целеустремлённость и красоту, а всё тело вытянулось навстречу запаху еды. Медвежата не поспевали за матерью, но спешили изо всех сил.

«Давай, давай, мамаша! Там ещё много осталось, хватит вам на троих».

Улыбаясь про себя, Сашка забрался в спальник, устроил изголовье повыше и так, полусидя, заснул.

И сразу увидел соседа. Старый охотник Пётр Поликарпович Ольховик приехал в гости. И вроде как пьют они чай и обсуждают свои дела охотничьи и как бороться с простудой, если вдруг что. Прозвучали слова «золотой корень», но тут Гарт закашлялся и проснулся.

18. Сосед

Подновив костры, отколол от доски несколько толстых щепок, забрался в спальник, прислонился спиной к камню и принялся выстругивать стрелы. И стал вспоминать.

Упряжку Поликарпыча он заметил с крыши.

По тундре скользила живая чёрточка. Как будто черной ниткой белый носок штопаешь и потихонечку, равномерно её по ткани протягиваешь.

Через час он уже встречал гостей.

Каюр, высокий мужчина на копыльях позади саней, с размаху всадил остол (палку с железным наконечником) в мёрзлый грунт: «Р-р-ру!»

Псы остановились и легли.

Таймыр не зло, для порядку, облаял вновь прибывших. Вожак упряжки, крупный, широкогрудый пёс, так же ответил.

Гарт крикнул Таймыру:

– Фу!

Каюр скомандовал вожаку:

– Сидеть, Облак! Тихо! Здоров, соседко! – И взмахнул рукой.

«Соседко» он произнёс невнятно. Можно было понять и как «соседка». Это Гарту не понравилось, но промолчал, потихоньку разглядывая старого охотника.

Пожилой сероглазый мужчина в валенках и не с карабином, а со снайперской винтовкой СВД за плечами. Он привязал вожака за ошейник к столбу, раскрыл мешок на санях и дал каждой собаке, начиная с вожака, по куску чёрного мяса, наверное, моржатины.

– Облак! Тайга! Туча! Иртыш! Алдан! Чара! Ярик! Дубок!

– Какой важный собака! – заявил он вдруг и шагнул к Таймыру с намерением погладить его, но Таймыр зарычал и отошёл в сторону.

– Правильный собака. Кличешь как?

– Таймыр, – ответил Гарт неохотно. Настроение у него моментально испортилось. Сашка ждал, что Полукарпыч, о котором он был наслышан как о приветливом и доброжелательном человеке, сейчас назовёт своё имя и спросит имя соседа, а он начал с собаки.

– Правильна кличка! Ни колдун-ведьма не возьмёт, ни лихоманка не пристанет. Чё ж упряжку не заводишь, коли знаток?

– Не знаток. Я – технарь. Проходите, чайковать будем.

Гарт был в полной растерянности. Этот живущий на краю земли мужчина утверждал то же самое, что и его отец, колхозный пастух.

Собакам нельзя давать имена людей, но нельзя их называть и «простыми» кличками типа Бобик, Тузик, Шарик, Полкан. Такую собаку легко «испортить», наслать на неё болезнь или увести.

Называть собак следует именами, над которыми «глазливый» человек не властен. Например, по названию реки, горы, горного хребта, отдельного дерева или лесного массива, острова, полуострова, моря, океана или природного явления и т. д. Все эти слова обозначают сотворённое Богом. А над творением Божьим колдуны не властны.

Пастушеская собака его отца была беспородной двоняжкой, но носила гордую кличку Вассер (Вода). О такую кличку любая ведьма себе зубы обломает. Но, честно признаться, Сашка знавал множество всяких тузиков и шариков, которые доживали до глубокой старости и ни разу не были заколдованы колдунами, уязвлены ведьмой или уведены вором.

Впрочем, вышеуказанные категории граждан в его родной деревне и не проживали. Все были нормальные, лояльные, законопослушные советско-колхозные люди.

Интересно другое: родители Алесандра Гарта – потомки немцев-переселенцев, переехавших из Германии в Россию примерно десять поколений тому назад. Эти переселенцы, разумеется, и веру, и суеверия свои привезли. Но как получилось, что и немцы, и русские имеют одинаковые суеверия касательно собак? Не отголосок ли это обычаев древнего индоевропейского племени, из которого потом выделились кельты, германцы и славяне?

Пока Сашка хлопотал по хозяйству и «метал» на стол всё, что было в печи, Полукарпыч продолжал разглагольствовать о собаках трескучим тенором, совершенно не подходившим к его высокой крепкой фигуре. Он так и не сделал попытки представиться или назвать своё имя.

Сашка уже имел не один случай убедиться, что многие охотники – люди со странностями, но вот такое…

Наконец он догадался глянуть гостю в глаза и увидел пляшущие там озорные огоньки. Мужик развлекался.

«Ах так! Ну, держись, сосед!»