Жить не обязательно

Утром раненько Гарт занялся строительством избушки. Надоело непогоду в бочке пережидать. Выстрогал себе деревянную лопату из лиственничной доски и вкопал угловые столбики на площадке размером два на три шага. Обшил столбики с обеих сторон досками, а серединку заполнил подручным материалом: камнями, песком и мхом. За три дня поднял стены чуть выше своего роста, чтобы ходить внутри, не пригибаясь.

Очень плохо было без молотка. Своим железным шкворнем строитель в первый же день пальцы поотбивал. И тогда вспомнил, как отец сверлил стекло медной трубкой, под которую подсыпал мокрый песок.

Песка кругом – море. Кусок алюминиевой трубки Гарт отломил от найденной ранее старой кровати-раскладушки. Подыскал подходящий обломок базальта, расклинил его в камне на берегу и стал сверлить своим «индейским луком» как будто огонь добывал: туда-сюда, туда-сюда.

Не очень быстро, но всё же за полдня, с перекурами, Сашка просверлил базальт алюминием. Насадил камень на рукоять – получился молоток-топорик, которым он и гвозди выпрямлял, и гвозди забивал, и доски по размеру обрубал.

Бамбуковая лодочка очень пригодилась. Разобрал её и сделал из крепких бамбуковых стержней стропила для крыши, а саму крышу устроил односкатной с уклоном в сторону тундры и покрыл её шкурой моржа. Этакий домик-скворечник получился.

Два оконца затянул кусками полиэтиленовой плёнки. Непрозрачные окошки, но свет есть. Очень не хватало второй пары рук. Был бы сын рядом, сейчас ему одиннадцать, как бы помог отцу!

Оставалось сделать печку. Беспечный балок – для беспечного человека, а беспечному в тундре плохо.

Оставшуюся бочку охотник разрубил пополам, в одной половинке вырубил окно-топку. Кусок жести из «окна» подвесил на петлях из гвоздя на то же место. Получилась дверца. Закрывалась она со скрежетом и не очень быстро, но всё же давала возможность, приоткрывая её, регулировать тягу.

А вот на изготовление трубы из остатков жести ушёл целый день. Но вскоре и она встала на место. И стал балок, как дом, – заходи и живи!

26. Инга

За эти дни от беготни по камням, чуни из птичьих шкур на деревянной подошве основательно истрепались. Пора было подумать о настоящей обуви. Хорошие непромокаемые сапоги получаются из шкуры нерпы. Оседлав своё плавсредство, – неуклюжий плотик, – Сашка убил нерпу из карабина и достал её со дна моря деревянным багром с железным гвоздём-крючком на конце. Чтобы багор тонул, пришлось привязать к нему камень. Нерпа оказалась крупным самцом весом, наверное, килограммов восемьдесят.

Черныш едва дождался, когда Гарт снимет шкуру с добычи, и принялся тут же пировать, вгрызаясь в бок тюленьей туши.

– Погоди, не спеши! – Сашка отрезал ему кусок мяса с жиром и положил на камень. И тут же увидел вторую нерпу. Она подплыла так близко к берегу, что, казалось, хотела вылезть на песок. «Вторая шкура не помешает», – решил Сашка, свистнул нерпе, и тихонько, без резких движений, поднял к плечу винтовку. Но выстрелить не успел: нерпа ушла на глубину.

Ладно.

Сашка положил карабин рядом и стал разделывать добычу, время от времени бросая взгляд на море. Но появление нерпы всё же проморгал. Она внезапно вынырнула у самого берега и, неловкими рывками, как и все тюлени, стала выползать на песок. Сашка опять поднял карабин к плечу, но стрелять не спешил. Насторожило необычное поведение тюленя, да и что за радость убить животное, которое само под выстрел подставляется?

Он опять тихо свистнул сквозь зубы: нерпы чрезвычайно любопытные создания и очень любят тихий музыкальный свист. Нерпа подползла шагов на пять и уставилась на человека чёрными, не отражающими свет глазами.

Стараясь не делать резких движений, Сашка уселся на песок и опустил карабин.

– Тебе что, жить надоело? А ну, двигай назад, пока я добрый!

Но небольшая нерпа эта подползла ещё ближе. Теперь охотник, если бы захотел, мог бы притронуться к её носу палочкой или дулом винтовки.

«Ненормальная, что ли?» – и тут заметил, что нерпа ползёт по следу, оставленному в песке тушей первой нерпы, когда охотник выволакивал её на берег.

«Самочка! Самца своего ищет по запаху».

– Не ищи, убил я его. Не знал, что вы пара. Но вообще-то мне нужна шкура на сапоги.

Нерпа была уже на расстоянии вытянутой руки и, тщательно принюхиваясь, пододвигалась всё ближе. Гарт взял два камешка в руки и постучал ими один о другой.

Тюлениха, совсем как собака, покрутила головой так-сяк, прислушиваясь, затем принюхалась к испачканной жиром Сашкиной руке и, наконец, осторожно, самым кончиком носа, притронулась к пальцу.

Сашка подушечками пальцев прикоснулся к её усатой мордочке.

Нерпа отпрянула. Но потом опять подползла ближе и опять стала принюхиваться. На этот раз она позволила погладить себя по щеке и притронуться к передним ластам.

Но тут налетел Черныш и куснул нерпу в бок. Она бросилась в воду и нырнула.

– Ну и дурень же ты, Черныш! Всю малину испортил. Щас как дам леща!

– Вау! (А это вкусно?)

– Вкусно-вкусно… Рыба такая. Вот это что!

– Вау! (Рыбу я люблю. Но нерпа жирнее.)