Жить не спеша

Заглянув в книжную лавку, я прикупила себе брошюрку «642 небольшие идеи, о чем еще написать» (642 Tiny Things to Write About) в надежде с пользой провести отпуск и вспомнить свои навыки творческого писательства. Вернувшись в номер, я достала этот сборник практических советов и открыла его на первой попавшейся странице.

«Напишите собственную эпитафию в трех предложениях», – прочитала я.

Ничего себе «крошечная вещь»! Может, для кого-то она и крошечная, но мне она показалась огромной.

Это был призыв сформулировать – четко и вразумительно – самые важные элементы моей жизни. И хотя меня просили только о трех предложениях, они были квинтэссенцией всей жизни. Моей жизни. Это вообще не было советом по писательскому мастерству. Это было советом по жизненному мастерству.

Короче говоря, меня просили быстро перемотать свой жизненный путь до финального этапа. Представить, что жизнь прожита, и оценить, как она прожита. Веселенькое дело!

В качестве подсказки мне предлагали мысленно прогуляться через следующие четыре, пять, шесть десятилетий и посмотреть на свою жизнь (или, точнее, подумать, какой я хотела бы ее видеть). Какими событиями я хотела бы наполнить эти годы? Кого хотела бы видеть в центре своей жизни? Чем хотела бы заниматься? Как проводить свое время? Где хотела бы жить? Как хотела бы относиться к людям, своему окружению, своей планете?

И наконец, более серьезный и негласный вопрос: как мне нужно жить, чтобы люди сказали обо мне то, что я хочу услышать?

Пока я сидела на лоджии, размышляя о том, как хочу провести оставшуюся жизнь, мне пришли на ум не только слова, которые я хотела бы услышать, но и образы тех, кто произносит эти слова и для кого они предназначены.

Именно там, в апартаментах Кэнмора, переполняемая впечатлениями, о которых раньше могла только мечтать, я стала создавать мысленную картину своей жизни и ее завершающего этапа. Я представила себя самодостаточной пожилой дамой (привлекательной и умной вроде Хелен Миррен), которая провела свои последние дни в окружении семьи и близких друзей. У меня было лицо, выдающее любительницу всласть посмеяться, и открытый сияющий взгляд, располагающий к душевному общению.

Я увидела своих замечательных детей, уже совсем взрослых, произносящих эту эпитафию перед большой группой родственников и друзей, и вообразила себя личностью, которая все же оказала влияние (пусть и не колоссальное) на наш мир. Я представила, как дети шутят по поводу моей эмоциональности и любви к посиделкам у костра на заднем дворе, как они делятся историями о наших совместных путешествиях, авантюрах, на которые я всех подстрекала, и о моем образе жизни «слушай себя и свое тело», о том, что у меня всегда были хорошая книга, блестящая идея и привычка обескураживающе покатываться со смеху. Я отличалась отменным чувством юмора, страстью к постапокалиптической фантастике (чем больше зомби, тем лучше) и проницательностью. Я была интровертом и любила побыть одна, но всегда тепло относилась к людям и с готовностью протягивала руку помощи. Я была матерью, женой и подругой, которую искренне любили и так же искренне оплакивали. И у меня были зрелая раскрепощенность и седина Хелен Меррен. Конечно.

После нескольких переписываний я смогла ужать свою эпитафию до четырех предложений (люблю растекаться мыслию по древу, что тут сказать?), и вот что мне хотелось бы услышать от своих детей, даст Бог, не раньше чем лет через пятьдесят:

Смешливая, креативная, сострадательная, с отменным чувством юмора, мама всегда имела наготове какой-нибудь новый план или затею. Она делала сногсшибательный «Олд фэшн», была спонтанной, преданной, проницательной и свято верила в то, что все мы должны сделать для этого мира что-то хорошее. Мам, нам будет тебя очень не хватать.

Спасибо тебе за наши корни, но еще большее спасибо за наши крылья.

Может, не слишком совершенно и содержательно, но именно это я услышала. Именно это было квинтэссенцией достойной жизни.

А теперь то, что не вошло в эпитафию и даже не приходило мне в голову, пока я ее писала:

• банковский счет;

• размер и/или фешенебельность гардероба;

• размер моих пор;

• регулярность коррекции бровей;

• надраенность полов;

• обувь и сумки;

• кружки и секции моих детей;

• состояние фигуры после родов;

• мимические морщинки и «гусиные лапки»;

• принятие в крутую группу;

• классная страничка в Instagram;

• число друзей в Facebook;

• самый маленький размер джинсов, в которые мне удалось втиснуться.

Тем не менее я постоянно беспокоилась об этих вещах, пытаясь их поправить, завуалировать, достичь или забыть. Я никогда не считала их своими жизненными приоритетами, но часто жила так, как будто они ими были.