Жить в эпоху перемен

Уйдя вчера с основной лыжной трассы, они так углубились в лес и накрутились в поисках сушины, что возвращаться своим следом не имело смысла. Термометр с утра показывал ноль, и Влад предполагал, что очень скоро температура поднимется, и начнётся подлип. Ещё до выхода натёрли лыжи парафином, и хотя при этой смазке наблюдалась сильная отдача при малейшем движении вверх, Влад по опыту знал, что скоро это будет единственным спасением от подлипа[14].

Тяжело, почти как в первый день, шли азимутом к Лопарскому перевалу. Для всех групп, возвращающихся в Кировск, это был последний, маленький и простенький перевальчик, возвращающий туристов, слегка уставших от ярких впечатлений и общения с дикой природой, в лоно цивилизации.

Когда вышли из леса на открытое пространство подножья перевала, солнце пекло уже вовсю, и тут начались «чудеса». Под передними лыжниками вдруг с сильным шорохом начал проваливаться снег, но не локально под лыжей, а целыми снежными досками, как сходят иногда лавины. Пласты продолговатой формы размером три-четыре метра резко проваливались, опуская лыжника или сразу двух сантиметров на сорок. Влад отдал распоряжение увеличить интервал до пяти метров. Какое-то время шли спокойно. Задние стали постепенно подтягиваться, и когда строй сгруппировался, под всех группой сразу рухнул с шумом огромный пласт. Это было нисколько не страшно, и очень весело из-за необычности. А когда начался подъём, провалы прекратились.

Они вышли на гребень перевала и остановились, поражённые открывшимся видом. Противоположного склона горы, как такового, не было. Совсем недалеко, разворачиваясь по кругу, виднелись почти вертикальные стены огромного карьера. Внизу, кажущиеся сверху маленькими жучками, ползали самосвалы, работали два шагающих экскаватора, крошечными кубиками угадывались рабочие бытовки. Разбитая, пыльная и потому подтаявшая лыжня резко уходила по правому склону вдоль отвесной стены карьера, скрываясь за поворотом. – Моя последняя Кольская лыжня – опять с грустью мелькнуло в голове у Влада, и он каким-то сдавленным голосом произнёс:

– Ну что ж, давайте спускаться. И тут же увидел слегка погрустневшие лица ребят.

С трудом они дотянули до дороги, по которой огромные самосвалы возили руду на комбинат в Кировск. Дальше лыжи можно было только калечить. Дорога была усеяна апатитовой крошкой, сыпавшейся с самосвалов, а по её краям торчали вытаявшие из снега острые камни и пучки сухой прошлогодней травы.

– Всё, баста, снимаем лыжи, теперь только пёхом, – стараясь выглядеть, как можно веселее, сказал он и даже пропел несколько слов из популярной тогда песни ленинградского барда Валентина Вихорева:

– «Вот и закончился круг, помни надейся, мечтай…»

– А на этом бугорке, – он махнул рукой в сторону, где почти совсем не было снега, только сухая трава, – сделаем «перекус». Дел у нас на сегодня ещё много: в Кировске отметиться в КСС[15], походить по магазинам, сейчас можно купить значки с праздника Севера и солёной рыбки, помните, я вам рассказывал про зубатку. А ещё доехать до Апатит и уж там перед поездом сходить в столовую.

Устроились неплохо на уже нагретых солнцем плоских камнях, разложили по порциям хранимые, как НЗ, продукты перекуса: по кусочку копчёной корейки, белые сухари с халвой, грецкими орехами и черносливом. Вдруг Влад заметил, что девчонки как-то оживлённо перешёптываются.

– Что у вас за секреты, – поинтересовался он.

– Владислав Васильевич, а давайте разожжём костёр, – ответила, но как-то таинственно, хохотушка Вера.

– Зачем вам костёр? Вы что – чай собираетесь кипятить, тут же вон снег какой грязный.

– Нет, ни чай, он нам для другого нужен, но это пока секрет, ну, пожалуйста, – чуть ли не умоляюще вступила в разговор Лидка-волейболистка.

– А из чего мы сделаем костёр? – недоумевал Влад.

– Так вон же! – и Лидка махнула рукой в сторону. Почти вытаявшая из снега, невдалеке лежала разбитая деревянная катушка от кабеля, и даже было видно в прозрачном воздухе, как от неё поднимается вверх парок.

– У нас и по полешку сухому есть, – с гордостью заявила она. Ничего не понимая, Влад достал из рюкзака топор.

Не начиная перекус, развели на сухом клочке костерок. Влад видел, что девчонки тихонечко переговариваются с мальчишками. И вдруг почти все начали снимать с себя бахилы и подходить к костру. Влад недоумённо смотрел на всё это, ожидая, что будет дальше.

– Что происходит? – не выдержав, спросил он. Колька, как самый опытный и поощряемый не раз Владом за время похода, видимо, взяв на себя эту миссию, неловко шагнул вперёд и заговорил:

– Тут такое дело, Владислав Васильевич, девочки говорят, что слышали от старых опытных туристов – для того, чтобы снова наверняка вернуться в Хибины, нужно в конце похода сжечь на прощальном костре свои прошедшие маршрут бахилы. Это – как бросают монетки в Чёрное море. Тогда ты обязательно вернёшься к этим горам.

У Влада от волненья запершило в горле, но он справился с собой и тихо ответил: