Жить в твоей голове (СИ)

Они отступили, Кай не имел представления, почему, но сейчас у него не осталось сил удивляться. Он зажал рану в боку рукой в безуспешной попытке не дать себе истечь кровью до смерти, но она неумолимо текла сквозь пальцы, покидая его тело в пугающе большом количестве. Кай сделал несколько неверных шагов, дыша тяжело и с хрипом. Его руки и ноги похолодели, будто он сунул их в ледяную воду. Тошнота свернулась комком у основания его горла, он ослеп и оглох, и захлебывался в крови, текущей в рот из ран на его лице. А затем его ноги подкосились и он тяжело упал, сперва на колени, а потом и вовсе лицом вниз.

Мысли путались и затвердевали, как остывающий воск. Он уже не чувствовал боли, остался один только лишь бесконечный холод. Даже демон заткнулся. На миг перед слепыми глазами Кая пронеслись яркие, цветные картины: мать, перебирающая его волосы и тихо напевающая колыбельную на незнакомом языке; Зора, маленькая и серьезная, с пухлыми коленками, сидящая бок о бок с ним в темном сарае; Кастор, хмурый и подтянутый, с лицом испещренным морщинами, как измятая пергаментная бумага, глядящий на него в центре ритуального капища в лесу…

Окровавленные губы Кая приоткрылись, выпуская тихий, хриплый выдох. В темноте, пожирающей все его чувства, Кай все еще слышал тихий звук, с которым капала на бетонный пол кровь из его ран, унося с собой его жизнь.

А потом не стало и этого.

========== Часть 4 ==========

Леда медленно закрыла за собой дверь своей квартиры, один за другим заперла все замки, развернулась и устало прислонилась к двери всем телом, одновременно делая глубокий и медленный вдох. Она отклонила назад голову, прижалась затылком к успокаивающему своей надежностью дереву двери и закрыла глаза. Леда с трудом соображала, как её зовут и на каком свете (а главное, зачем?) она находится.

Они с Верой все же добрались до полицейского участка, и там Леда в очередной раз убедилась, что с полицией в её стране что-то очень, очень не так. Она честно пыталась рассказать им, что стала свидетелем нападения и возможного убийства в тоннеле метро. Но уже в середине своего рассказа Леда заметила те самые, особые, взгляды, которые кидали на нее детективы. Бедняжка-пережила-стресс-слегка-поехала-крышей-взгляды. Точно так же на нее смотрели, когда она в отчаянии пыталась доказать, что её бывший – не безобидный расстроенный мальчик. История повторялась.

Никто, кроме Леды, не видел этих людей. Даже Вера, едва ли не подпрыгивающая на месте от желания помочь подруге, не могла дать показаний, подтверждающих рассказ Леды. Её вежливо перевели на тему поддельных копов, задали плоские вопросы об их внешнем виде и теме их разговора. В итоге, к концу этого конкретного разговора у Леды сложилось стойкое впечатление, что её списали в ряды ненадежных свидетелей, точно так же, как она сама до этого списала туда Дэна, хоть и надеялась получить от него немного больше той информации, которой владела сама.

С детективами Леда рассталась с горьким чувством взаимного недовольства и сильного раздражения. Вера суетилась вокруг нее, как наседка над цыпленком, и Леде пришлось тысячу и один раз (и еще раз, чтоб наверняка) повторить, что с ней все в порядке и она вполне может остаться сегодня одна дома. Вера проводила Леду до самого дома, возле подъезда крепко обняла и не сказала ни слова, после чего развернулась и зашагала к трамвайной остановке, оставив Леду с чувством вины за то, что повела себя с ней слишком грубо после случившегося в метро.

Погруженная в свои мысли, она поднялась в подъезд и вызвала лифт, а когда кабина, громыхая, спустилась вниз и открылась, то почти лоб в лоб столкнулась со своим соседом. Чен, студент из Китая, не слишком свободно владеющий эллорийским, при виде неё тут же просиял. Он с таким энтузиазмом подставил ей кулак для приветствия, что у Леды даже слегка дернулся правый глаз. Она стукнула по протянутому кулаку своим, одновременно выдавливая приветливую (как она надеялась) улыбку.

- Кэк жисьн, Лейда, кэк рас вернулас с работи? – чуть ли не с благоговением поинтересовался Чен.

Дело в том, что пару месяцев назад Чен, налепивший слишком много китайских паровых пирожков и слишком торопящийся их съесть, вывалился из своей квартиры в коридор, задыхаясь и хрипя, а коварный пирожок свил в его глотке уютное гнездышко, не пропускающее воздух в легкие незадачливого повара. Леда, выскочившая в коридор на звук агонизирующего хрипа, с блеском применила к китайскому студенту прием Геймлиха. С тех пор Чен был уверен, что обязан соседке своей жизнью, и каждый раз при виде неё начинал вести себя, как соскучившийся по хозяину корги.