Жить в твоей голове (СИ)

Леда на миг представила лицо Чена, если бы в ответ на его вежливый вопрос она вдруг решила выложить ему всю правду о своем времяпрепровождении в последние сутки. “Все круто, Чен, вот вернулась из полиции, где меня считают душевнобольной, а до этого застряла в тоннеле метро, где видела призрак своего мертвого психованного бывшего, а потом своего двойника и еще каких-то отморозков, которые вроде как убили там двух людей. Ах да, а ночью на меня напали клоун и мужик, который сунул мне руку в грудь, и совсем не в том смысле, что ты подумал. Ну вот как-то так, Чен. Как сам?”

- Прямиком оттуда, Чен. – ответила Леда, растягивая губы в вымученной улыбке.

- Ох, ти выглидеш устала. Ти слишком манго работаич. – опечалился Чен.

Леда потратила пару секунд на расшифровку “манго” в речи соседа, после чего широко развела руками:

- Если стану меньше работать, еще подхвачу ненароком личную жизнь. Кому это надо, ага? – лицо Чена вытянулось, видимо, он пытался прорубиться через языковой барьер в стремлении понять шутку (шутку ли?) и Леда с усталой улыбкой похлопала его по плечу. - Увидимся, Чен.

Оказавшись, наконец, дома, Леда никак не могла решить, чего хочет больше: а) просто лечь спать, б) помыться и лечь спать или в) выпить и лечь спать. Леда со стоном отлепилась от двери и, ухватившись рукой за стену для равновесия, спихнула ногой сначала один ботинок, затем второй. Вместе с ботинками немного съехали с её ног и носки, поэтому она наступила левой ногой на хвостик правого носка и стянула его, затем проделала те же манипуляции с другой ногой. Куртку она повесила на крючок вешалки и не стала поднимать, вслух послав к черту, когда та свалилась на пол.

Леда прошаркала босыми ногами в ванную, включила свет и мрачно уставилась на свое отражение в зеркале. Лицо бледное и осунувшееся, темные волосы выбились из хвоста и наэлектризовались вокруг её головы, делая похожей на побитый жизнью мрачный одуванчик. Между темными прямыми бровями проявилась коварная морщинка, которая выбирается на поверхность в часы её самой сильной усталости и (иногда) похмелья. Под глазами синие круги такого размера, каких не было со времен выпускных экзаменов, сами глаза помутнели, превратившись из светло-серых в совсем темные. Губы бледные и потрескавшиеся, их уголки угрюмо кривятся вниз.

Её лицо. С этим лицом она живет на свете двадцать девять лет. Она видела, как оно меняется с возрастом, как появляются и проходят на нем мелкие прыщики, она видела, как проявляются на её коже редкие, почти незаметные морщинки, видела, как поседел этот единственный упрямый волосок в уголке её правой брови. Это её лицо. Там, в тоннеле, какоето чудовище – чудовище, повторила про себя Леда, вдруг четко осознав, что это единственное и самое правильное слово, которым можно назвать то существо – украло её лицо, осквернило его, надругалось. Леда чувствовала себя так, будто над ней совершили насилие, куда более интимное и глубокое, чем физическое изнасилование – а она даже не была уверена в том, что увиденное ею происходило на самом деле.

Леда наклонилась ближе к зеркалу, внимательно (и немного – со страхом) вглядываясь в свое отражение. Как должна выглядеть печать сумасшествия? Может ли она заметить её, или для себя будет выглядеть здоровой, в то время как разум её будет сгорать в горячке нахлынувшего безумия?

Леда резко выпрямилась, потушила свет и вышла из ванной. Тяжело ступая, она прошла на кухню, вынула из шкафчика заполненную до половины бутылку виски, открутила крышку и с мрачной решимостью сделала большой глоток прямо из горла. Алкоголь огнем понесся по её горлу, опаляя слизистую и вызывая пекучие слезы, и Леда инстинктивно поднесла руку ко рту, кривясь и гримасничая. Однако, виски уже достиг груди и по её телу потекло приятное, успокаивающее тепло.

Выпить и лечь спать, выбрала Леда. Она протопала в комнату, не включая свет, разделась и натянула теплую пижаму с крокодилами. С тяжелым вздохом-стоном плюхнулась в разобранную кровать, закрыла глаза и принялась ждать. После произошедшего Леда должна была заснуть моментально, но у её организма оказались другие планы на этот счет. Она лежала в темноте, упрямо держа глаза закрытыми, и злилась, потому что чем больше хотела уснуть, тем дальше ускользал коварный сон, а его место в голове занимали мысли, которых она совсем не хотела.

Запиликал её телефон. В рюкзаке. В прихожей. Леда красочно выругалась в пустоту комнаты. Она раздраженно отбросила одеяло, выбралась из кровати и в темноте пошла в прихожую, по пути больно врезавшись в косяк двери, и снова забормотала себе под нос ругательства. К тому времени, когда она выудила из рюкзака адов телефон, тот уже перестал звонить. На экране отображался пропущенный вызов от Рема. Леда тяжело вздохнула и принялась печатать сообщение: “Я дома. Легла спать, перезвоню завтра”.