Жить во имя любви, любить во имя жизни!

Так думал Сергей, глядя в ночное небо. Сегодня ему еще казалось, что, несмотря ни на что, все у них с Викой получится. Хоть знакомые ему и говорили: мол, Сережка, зачем она тебе? Столько баб нормальных, а ты куда полез? А он всегда во что-то вляпается: как не в говно, так в профсоюз. И как оттуда вылезти, чтобы не обосраться – вот это проблема! Кто его за язык тянул: «Виктория Дмитриевна, станьте моей женой!» И что теперь? А теперь он лежит и слушает, как его несостоявшаяся жена давится слезами, а ему все равно. И не потому, что у него нет сердца. Просто не надо было в душу плевать!

Неделю Вика жила, словно в кошмарном сне. Она пыталась донести до Сережки свою правду, от которой он закрывал уши. Видимо, ему было так проще… Зачем снова взваливать на себя такую непосильную ношу, когда ему и одному не хреново живется!

Да только это совсем не хорошо. Сережка понял это, спустя несколько дней. Он шел с работы домой и вдруг понял, что там его никто не ждет. Да если разобраться, у него и дома-то нет. Он идет туда, где ему не рады, где сейчас на него недовольно уставятся несколько пар глаз: опять приперся! И лишь только Вика только посмотрит на него с любовью и с надеждой: может, все-таки выслушаешь? Да, он и без ее оправданий знал: между Викой и Ванькой ничего тогда не было и не могло быть! А если даже Ванька и проявлял к девушке какие-либо знаки внимания, то не Викина в этом вина. Но удила уже закушены, и никакие доводы больше не принимаются - вот так ни за что, ни про что обидел он девушку, которая в нем души не чаяла и которая ради него готова была на все. На душе было серо и гадко. Хотелось одного: напиться, забыться, уснуть и больше не просыпаться. Надоело ему все это, ох, как надоело! И зачем он только этого чурку послушался? «Работа хорошая! Большие деньги! Ладно, хоть коттедж не пообещал…»

Сидя в заброшенном доме, в котором они жили какое-то время, Сережка тянул горькую, проклиная свою судьбу. А заодно вместе с ней Меченного, который затеял эту чертову перестройку.

Как обычно, писец, этот северный пушистый зверек, подкрался незаметно. Сократили Серегу с работы. В один прекрасный день ему сказали: гуляй, Вася! И пошел он гулять. Нет, конечно же, он находил работу, но, спустя какое-то время, снова попадал под сокращение. И так было много раз. Это были лихие 90-е! Потом пошли частные фирмы, кооперативы, в которые он никак не вписывался. Ну, не было в парне этой коммерческой жилки, без которой на рынке делать нечего. А в рынок, скорее, даже в базар, превратилась тогда вся страна. От безысходности Сережка уходил в загул, чем родители были очень недовольны. Каждое утро начиналось с одного и того же: с выноса мозга. Мать без умолку трещала, что надо идти работать, что нечего на их шее сидеть, им еще дочь поднимать нужно. Сергей и сам прекрасно понимал, что он уже не мальчик, что нужно работать… Вот только где, если такой бардак в мире творится. Куда ни плюнь, кругом безработица или откровенный криминал. Одним словом – полный трындец! Сережка днями напролет блуждал по городу в поисках работы, натыкался на разные шабашки, получал за них копейки, которые тут же спускал на пиво, а утром, получив от матери очередную порцию упреков, снова шел шататься по городу. Ему иногда казалось, будто бы он потихоньку сходит с ума или впал в глубокую кому. И каждую ночь ему снится один и тот же кошмарный сон, в котором он ищет, ищет работу, но никак не может найти. Еще этот Федька, друган по несчастью, черт бы его побрал… И откуда он только появился со своим «горючим»? А на халяву, как говорится, и уксус сладкий, да и какой дурак от водки отказывается? Надо же хоть как-то стресс снять!

В последнее время что-то он подзадолбался: куда ни глянь, сплошная невезуха прет, аж жить противно. Зато сегодня после трех выпитых стопок немного приотпустило, и жизнь уже не кажется такой хмурой и серой. На дворе глубокая осень, а на душе апрель: кое-где появились проталинки, а там, глядишь, и листики распустятся, цветочки зацветут…

Какой же Федька сегодня богатый! Обрадовался Сережка и решил, что до магазина пешком только лохи ходят. Но он ведь не лох, да и чего сиськи мять, если в трех шагах стоит машина с ключами: садись и езжай. Ноги сами понесли, мотор, как назло, завелся с полпинка! Ух, давно он не катался!!! То, что он угнал машину, Сережка понял только в милицейском участке. Вот это покатался, ничего не скажешь. Лучше бы лохом был, чем два года теперь на нарах париться да щи казенные хлебать.

Медленно тянулись серые монотонные дни. Сергей, скрипя зубами, привыкал к своей новой жизни. И на тюрьме люди живут. Два года – срок небольшой, но и не маленький. За два года может случиться что угодно. Сережка этого боялся больше всего. И, как оказалось, не зря.

Однажды его вызвали в спецчасть. Сердце ухнуло куда-то: случилось что-то неладное. Просто так туда не выдергивали. На ватных ногах он зашел в кабинет. За столом сидел майор, который в зоне занимался корреспонденцией. Вычитывал письма, телеграммы.