Жить вопреки (СИ)

Он что-то знал?

Они что-то от неё скрыли?!

Сатин была не сопливой девчонкой, она — взрослый, сильный и умелый воин, и все эти годы на только раз за разом доказывала это своему Учителю, и видела в его глазах одобрение.

Так почему?!

Теперь её захлестнула обида.

Чисто человеческая досада.

Впрочем, всё это было теперь не важно — Мастер нуждался в ней, пусть он мог этого и не знать, но интуиция у Одарённых, даже если это не Видящие, была слишком точной, и никогда, увы, не ошибалась.

Ни один дракон не согласился бы нарушить приказ Короля помочь ей добраться туда, куда рвалось сейчас её сердце.

А приказ наверняка был.

Ни один, кроме её верной Бури.

И Шторморез даже не стала слушать сбивчивых объяснений своей названной сестры, а просто перебила её и заявила, что она в деле, только нужно было предупредить Тагуша.

Это было самым тяжелым моментом, как казалось Сатин.

Девушка, вздохнув, отправилась в дом детей, стараясь не потревожить их всегда чуткий сон, ведь ей с таким трудом удалось проследить, чтобы они легли спать, а не продолжили болтать о чём-то или читать, но последнее было больше применимо к Руни.

Дети мирно спали, и просыпаться явно не собирались — видимо, всё-таки умотались за день.

И Тагуш был всё там же.

— Присмотри за мелкими, пожалуйста, — шёпотом сказала Сатин, жалобно смотря на Фурию.

Дракон окинул её, находившуюся в лёгком боевом облачении, каким-то подозрительным взглядом из-под полуприкрытых век и фыркнул, что, по всей видимости, должно было изображать смёшок.

— Ты куда ещё собралась?

— Надо, Тагуш, — с мукой в голосе ответила Сатин честно. — Он вляпался во что-то, из чего может не выбраться.

— Вот как ты веришь в своего Мастера, значит? — усмехнулся дракон, но увидев в её взгляде что-то, всё ему объяснившее, осёкся. — Если всё действительно так серьёзно — иди. Я прослежу, чтобы всё было в порядке.

И Буря мчалась как никогда быстро, повинуясь ветру и внутреннему зову Сатин.

И вот, девушка и Шторморез с ужасом взирали на невиданную доселе по своим масштабам битву, развернувшуюся у берегов черневшего мрачной громадой внизу острова.

Отблески пламени делали тьму только более густой, полной.

Буря приблизилась к горящим кораблям и, неаккуратно открывшись, оказалась сбитой сетью, пущенной незамеченными ими ранее людьми, притаившимися на не горящем корабле со спущенными парусами — чтобы не белели они в ночи.

Шторморез со своей всадницей рухнули вниз прямо на какой-то прибрежный камень, сильно ударившись о его острые края, и, по всей видимости, дракон повредила себе крылья — по крайней мере, одно из них безвольной тряпкой висело теперь.

В воздухе резко запахло кровью.

Кровью Бури.

— Ты как, родная?

— Иди! Ему ты точно нужнее.

Несколько мгновений понадобились Сатин, чтобы прийти в себя и сориентироваться, что где и когда.

И она, не замечая фигур, бесшумно приближавшихся к оставшейся за её спиной Буре, бросилась искать своего Мастера, со странной радостью обнаружив его тоже на берегу, сражавшегося сейчас сразу с несколькими воинами, вооруженными топорами и молотами.

И ни у одного не было меча.

Только мастер на их фоне был изящным, грациозным, как кот.

Как Фурия.

И жизни он отнимал так же — изящно, практически небрежно.

Но вдруг новая волна паники, непонятно откуда взявшаяся, накрыла Сатин с головой, и она почти захлебнулась в ней, и сердце на несколько мгновений сбилось с привычного твёрдого и уверенного ритма.

Скоро!

Практически сейчас.

Вот он, арбалетчик, притаившейся в тени, и странно-знакомая фигура рядом с ним.

Мастер не видел их, увлеченный своим боем, который, впрочем, к моменту, когда Сатин практически до него добралась, уже и вовсе закончился — не было достойных противников её Учителю.

Арбалетчик прицелился прямо в спину ему, отвернувшемуся к подлетевшему Алору.

Ужас отразился на лице Сатин.

Нет!

Она неимоверно быстрым рывком оказалась рядом с Учителем, оттолкнула его, но сама уйти с траектории полёта проклятой стрелы просто не успела.

Ей не хватило всего мгновения.

С тихим вскриком она выдохнула, обнаруживая у себя в животе стрелу, оперение которой было серо-алым.

Как знакомо.

События следующих мгновений показались девушке пугающей вечностью.

Откуда-то со стороны, откуда она примчалась, послышался истошный драконий рёв, такой знакомый её слуху, такой родной и… такой безнадёжно отчаянный, затухающий.

А потом всё стихло.

Не успело её сердце сделать и удара, как Сатин настигла боль — словно что-то вырвали у неё из груди, словно ту нить, что связывала её с Бурей, кто-то разорвал с громким, просто оглушающим звоном.

Ей словно сердце вырвали, но она почему-то ещё была жива.

А потом её Учитель обернулся.

Его глаза, такие красивые, такие пугающие, но всё равно такие дорогие её настрадавшемуся сердцу, были сейчас практически безумны — столько в них, светившихся в темноте, было различных эмоций.

Он с гневом, граничащим с ненавистью, обернулся на наглеца, потенциального самоубийцу, посмевшего толкнуть его, Арана!

Но стоило его взгляду сфокусироваться на его лице, как гнев сменился удивлением, а оно — ужасом.

Сатин, охнув, осела на землю.

Свалилась навзничь.