Жить заново

— Император слишком занят, он не принимает герцогов по их желанию, — быстро сказала герцогиня, видимо, она не думала, что мы пойдём на это.

— Пригласи сюда дочь герцогини, — я обратился к Кариму, всё равно нужно было ждать Виктора.

Десять минут мы просто переглядывались с женщиной, играя каждый свою роль: она самки, готовой на всё, я самца, которому всё пофигу. Приход дочери нарушил наши гляделки. Девушка выглядела неважно, сказывалось падение и то, что, не зная её способностей в магии, мы предпочитали держать её всё время связанной.

— Мама? — слабо улыбнулась она, увидев знакомое лицо.

— Дочь, — герцогиня лишь склонила голову, показывая, что заметила её.

— Я её развяжу, если поручитесь, что она не будет делать вещи, за которые мне пришлось бы её потом наказывать, — попросил я Ривал.

— Вы очень меня обяжете, Жений, — она была сама кротость и послушание, а вот на дочь посматривала злобно, я подумал, как бы не пришлось и её связать.

— Давайте вести себя, как большая и дружная семья, — попытался я успокоить всех, за что заработал в ответ уже два злобных взгляда.

Я замолчал, и воцарилась зловещая тишина. В присутствии дочери герцогиня больше не вела себя, как женщина, готовая на всё, теперь она приняла вид владетельного лорда, что лично нам было только на руку.

— Боюсь, мы напрасно ждём, — она нарушила тишину спустя ещё двадцать минут ожидания, напряжение в воздухе было готово разорваться грозовыми молниями, — император не вмешивается напрямую в дела лордов.

— Ну, это смотря каких лордов, — от голоса императора, который зашёл в зал, вздрогнули все, а в первую очередь суккубы. Они сразу заняли коленопреклонённую позу. Я посмотрел на Виктора, тот пожал плечами, и мы остались оба стоять.

— Ваше темнейшество, — обратился я к императору, который выглядел как кот, объевшийся сметаны, — простите, что отвлекли вас от государственных дел, но без вас вообще никак.

— Витор мне объяснил, — отмахнулся он от меня, — иначе я бы не появился. Дела между высшими лордами только в моей юрисдикции.

— Герцогиня дер Шавал, признаёшь ли ты род дер Валей своими сюзеренами и готова служить им до последней капли крови? — он обратился к суккубе, которая выглядела самой несчастной женщиной на свете.

— Да, признаю, — тихо ответила она, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Князья дер Валей, признаёте ли вы своим вассалом род дер Шавал?

— Признаём. Куда деваться.

— Тогда свидетельствую, — император обратился к нам двоим, — вы активность свою снизьте, лорды, прошло всего три дня, а вы уже князья, через неделю мне что, вам трон передавать?

— Нет, ваше императорское величество, — мы оба отрицательно замотали головами, — упаси Тёмные боги, нам этого добра не нужно.

Он усмехнулся и исчез, без всяких там телепортов и показухи. Я завистливо проводил его исчезновение взглядом — сильный, зараза, вот бы по лутать его.

— Камень, леди, — я достал из инвентаря и отдал его герцогине. Она бережно приняла его.

— Можно воспользоваться вашим телепортом? — вежливо попросила она. — Всё-таки дама, одна, с такой ценностью в руках.

— Сильнейшая волшебница, — дополнил я её спич, вызвав очередную соблазнительную улыбку, — конечно же, можно, как сюзерен я просто обязан вас проводить.

— А я? — как-то растерянно произнесла её дочь, видя, что про неё все забыли.

— Ты останешься здесь и будешь теперь прислуживать нашим сюзеренам, и это не обсуждается, — зло ответила мать, — заодно и подумаешь, во что ты втянула весь наш род из-за своих амбиций и неумения держать себя в руках.

— Полно, девочки, не ссорьтесь, — Виктор взял под руку герцогиню и повёл её в сторону телепорта, — я провожу Ривал, а ты, Жень, пока девушку пристрой.

При этом он так подмигнул мне и пошло улыбнулся, что стало понятно, на что он намекает.

— Пошли, что ли, — на меня давно так злобно не смотрели, поэтому я отписался Виктору, чтобы тот спросил у герцогини, что же конкретно должна делать у нас её дочь, кроме как шпионить за нами.

«Может, вообще её отпустить? — подумал я, — пусть катится на все четыре стороны».

— А вообще, иди куда хочешь, ты свободна, — решил я, обращаясь к девушке.

И тут произошло неожиданное: она заревела. Причём именно заревела навзрыд, как это могут только девушки. Будь я моложе или позлее, то, может, мне и было бы всё равно, а тут старческое сердце дрогнуло и растаяло. Я подошёл, обнял её, и хотя она старательно пыталась отпихиваться, стал гладить её по жёстким кудрявым волосам, зацепляя иногда маленькие симпатичные рожки.

— Я-я н-н-емогу у-у-йти, — её с трудом было понять, поэтому я принялся успокаивать её с удвоенной силой, что-то обещая и гладя при этом по спине и голове. Когда же передо мной сидела не гордая суккуба, которую я помнил по императорскому приёму, а просто маленькая шмыгающая носом пигалица, я улыбнулся и как можно мягче спросил:

— Почему ты не можешь уйти?

— Приказ главы рода, — она успокаивалась, но плечи всё ещё тихо вздрагивали, — я не могу его нарушить.