Житие и послания

За двумя этими темами следует изложение того, как Дух Покаяния ведет человека на его пути к праведности, которая сама по себе еще не есть совершенство: учит различению, без которого все подвижнические труды окажутся напрасны; познанию себя, которое несет с собой знание Бога (лишенность этого знания и делает Ария извергнутым); и в конце концов приводит к всыновлению, когда Христос скажет Своим ученикам: «Я уже не называю вас рабами, но братьями Моими и друзьями, ибо все, чему Отец научил Меня, Я открыл вам». Так человек обретает свободу Пришествием Христовым и «не получает духа рабства, опять в страх, но Духа Усыновления, Которым мы взываем: „Авва, Отче!“ – и становимся наследниками Божиими и сонаследниками Святых Его»[15].

При всем этом никак не исчезает и не должна исчезнуть память о Суде Божием и о падшем состоянии мира. И сам Антоний – все еще не более чем «убогий узник Христов», но, поскольку он вполне уверен в «собственной безнадежности», здесь не кажется неуместным привести слова из «Поединка Иакова» Чарлза Весли[16]. Он может сказать те свои слова, которые внесены в «Апофтегмата»: «Я больше не боюсь Бога: я люблю Его. Ибо совершенная любовь изгоняет страх»[17].

Дервас Дж. Читти

Послание Антония, отшельника и главы отшельников, братиям, обитающим повсюду

I

Прежде всего – мир – любви вашей о Господе!

Я думаю, братия, что души, которые влекутся к любви Божией, бывают трех родов, мужчины это или женщины.

Есть такие, кто призван законом любви, который в их природе и который изначальное Благо насадило в них при первом творении. Слово Божие пришло к ним, и они без малейшего сомнения последовали за ним с готовностью, как праотец Авраам, – ибо когда Господь увидел, что не по научению от людей он научился любить Бога, но по закону, вложенному в природу его с самого зачатия, Господь явился ему и сказал: Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего в землю, которую Я укажу тебе (Быт. 12: 1)[1]. И тот пошел, не усомнясь и не помедлив, но готовый к своему призванию. Он – образец того расположения духа, которое и доныне пребывает во всех, кто идет по его стопам. Трудясь и ища страха Божия в терпении и тишине, они достигают истинного рода жизни, поскольку души их готовы следовать за любовью Божией. Это первый род призвания.

Второе призвание таково. Есть люди, которые слышат писаный Закон, свидетельствующий им о муках и страданиях, уготованных для нечестивых, и об обетованиях для тех, кто ходит достойно в страхе Божием; и свидетельство писаного Закона побуждает мысль их искать, каким образом возможно войти в призвание, как об этом свидетельствует Давид, говоря: Закон Господень непорочен, обращая душы: свидетельство Господне верно, умудряющее младенцы (Пс. 18: 8). И в другом месте: Явление словес Твоих просвещает и вразумляет младенцы (Пс. 118: 130); и многое еще, чего мы здесь не можем привести.

Третье призвание таково. Есть души, которые вначале были жестокосердны и закоснели в делах греха; и вот, Всеблагой Бог по милости Своей посылает таким душам очищение скорбей, пока они не умягчатся и не придут в чувство, и обратятся, и приблизятся, и войдут в знание, и покаются от всего сердца, и они тоже обретут истинный образ жизни, как и те, другие, о ком мы уже сказали.

Вот три расположения, которыми души приходят к покаянию, пока они не достигнут благодати и призвания Сына Божия.

Итак, относительно тех, кто вошли в покаяние всем сердцем и сделались вопреки всем досаждениям плоти мужественными воителями в битве, которая поднимается против них, пока не одолеют, – я думаю, прежде всего, Дух призывает их и облегчает им битву, и услаждает для них покаяние, показывая им, как им подобает каяться в душе и теле, пока не научит, как обратиться к Господу, сотворившему их. И Он сообщает им дела, которыми они могли бы утеснять душу и тело, чтобы и душа, и тело очистились и вместе вошли в свое наследство.

Вначале тело очищается многим пощением, бдением и молитвами, и служением, которое укрепляет человека телесно, отсекая всякую плотскую похоть. И дух покаяния становится руководителем его в этих вещах и испытывает его ими, чтобы враг не смог вернуться назад.